Другое лицо - [81]

– Я думала, мы состаримся вместе, – сказала Карин и слегка полила рис кисло-сладким соусом. – Но похоже, мне придется довольствоваться Винцентом. Он не обманывает. И наверное, переживет меня.

– Ты не должна сидеть одна со старым попугаем, – улыбнулся Кильгорд ободряюще. – Если Кнутте не смог оценить тебя по достоинству, найдутся другие, вот увидишь.

– И кто же?

Она не могла представить себе отношений ни с каким другим мужчиной, кроме Андерса. При всех ее стараниях это было совершенно невозможно. Еда не лезла в горло, вдобавок ее вдруг сильно затошнило.

– Извини, – выдавила она и поспешила в туалет.

Печаль явно не лучшим образом влияла на весь организм.

Карин вырвало, и ей немного полегчало. Она почистила зубы и сполоснула лицо холодной водой. Но женщина, смотревшая на нее из зеркала в ванной, выглядела чужой.

– Я не могу больше есть, – сказала она Кильгорду.

– Ничего страшного, я тебе помогу, – ответил он и потянулся за ее тарелкой.

Потом быстро расправился с остатками их трапезы.

После этого Карин лежала на диване, положив голову на колени коллеги. Было приятно, что он находился рядом. Его присутствие успокаивающе на нее действовало.

– Всегда хуже всего в первые сорок восемь часов, – сказал он и погладил ее по волосам. – Я помню, когда Борис оставил меня… Конечно, с той поры прошло уже пять лет, но я не забыл, какую боль мне это причинило. Я думал, что умру.

Карин могла только согласиться с ним, сама это прекрасно знала. Она с удовольствием погрузилась бы в темноту и проспала ближайшие недели. Ей хотелось лишь, чтобы это время, необходимое хотя бы для частичного восстановления от полученной душевной травмы, пролетело быстрее.

– Как ты справился? – спросила она слабым голосом.

– С помощью шоколада, виски и сигарет, – ответил Кильгорд. – И массы еды.

Карин закрыла глаза.

Он должен умереть. Я знаю это, и понимание успокаивает меня. Мои фантазии станут действительностью, и довольно скоро. Я долго не продержусь. Воспоминания о нем преследуют меня. И тогда либо он, либо я, третьего не дано.

Я вытянулась во весь рост на кровати и раз за разом прокручиваю в голове недавние события. Пытаюсь успокоиться. Но моя душа еще бунтует. Я чувствую себя столь оскорбленной, что едва могу дышать.

Мои пальцы шарят по одеялу. Я сжимаю мягкую ткань, стараюсь не выпустить наружу вой, рвущийся из груди.

– Успокойся! – говорю самой себе. – Успокойся!

Я повторяю эти слова как заклинание, но без особого эффекта.

По крайней мере, я не кричу.

Надо же такому случиться, что ему удалось вывести меня из равновесия именно сегодня. Как раз когда я только начала приходить в себя после роковой ошибки в Бургсвике. Утро получилось довольно сносное, я только изредка думала о нем. Взамен пыталась сфокусироваться на моих успехах. Событиях, позволивших почувствовать себя сильной и непобедимой. Я способна влиять на жизни людей и делаю это довольно ловко. В результате я сумела переключить мои мысли в другом направлении, на их фоне его образ поблек, стал маленьким, незначительным.

Не ожидая ничего плохого, я вышла в город. Собиралась сделать кое-какие покупки, потом выпить кофе в уютной кафешке, находящейся ниже по улице Хестгатан. Настроение было лучше, чем в последнее время, и я начала приходить в норму.

Все произошло, когда я остановилась у витрины книжного магазина. Тогда я и обнаружила его чуть дальше по улице. Сначала не поверила своим глазам. Наклонила голову, поскольку не хотела, чтобы меня заметили, и будучи в шоке от увиденного. Он шел не один. Обнимал девицу наверняка лет на десять моложе, чем я, с короткими темными волосами, широко улыбавшуюся ему. Но не это потрясло меня больше всего. Поверх черной блузки на ней была надета красивая светло-голубая джинсовая куртка. Я сразу узнала ее. Мой подарок на день рождения, который он очень любил. Сейчас в ней как ни в чем не бывало ходила какая-то незнакомая девица. Она улыбалась беспечно, а он выглядел радостным. Я подалась вперед, надеялась, что тень от навеса спрячет меня от их взглядов. Пыталась слиться с фасадом, одновременно с тем, как колени начали подгибаться.

Я зря беспокоилась. Они прошли мимо, смеясь и не спуская друг с друга глаз. Я не удержалась и последовала за ними. На должном расстоянии, конечно. Злоба переполняла меня, мне очень хотелось взять камень и бросить в них. Другие возможности крутились у меня в голове. Имей я с собой пистолет, они уже были бы мертвы. Нож… или ножницы. Они смогли бы воткнуться прямо в джинсовую куртку. Улыбайся тогда, если тебе так весело!

Я шла по Адельсгатан, не сводя взгляда с их спин. Они беспечно брели среди туристов, в то время как я чувствовала, что вот-вот лишусь чувств. Меня бросало то в жар, то в холод, и я почти ничего не соображала. Единственное, мне хотелось призвать его к ответу.

«Ты же любил меня. Только меня. Если тебе этого не понять, ты не заслуживаешь и жить тоже», – размышляю я, ворочаясь на кровати в погруженной в темноту спальне. Я шарю пальцами в поисках телефона, хочу позвонить ему. Сказать что-то такое, чем смогла бы сильно задеть, испугать его. Пусть он поймет, что его дни сочтены. Поскольку сейчас новый план рождается в моей голове. Придуманного изначального уже недостаточно. Все равно ведь рано или поздно он вышел бы на свободу. Зато, если мне удастся навсегда поставить точку в этой истории, он никогда больше не будет нервировать меня.