Другое лицо - [54]

– Кстати, вот еще что, – продолжил Кнутас. – Ранее нам удалось установить, что Хенрик Дальман являлся членом клуба любителей жесткого секса, который находится в Сёдермальме, а сейчас выяснилось, что он посещал его всего за неделю до убийства. Он ведь мог встретить своего убийцу там.

– Как называется клуб?

– Amour, он расположен на Санкт-Польсгатан. Мы подумали, что, поскольку ты все равно сейчас в Стокгольме, сможешь зайти туда и поговорить с владельцами, попытаться выяснить подробности. Конечно, стокгольмские коллеги в состоянии помочь нам, но я предпочел бы, чтобы это сделала ты.

Карин как раз дошла до фруктово-овощного рынка, разместившегося на площади Рюссгорден перед Городским музеем Стокгольма. Она остановилась у длинных рядов коробочек со свежесобранной шведской клубникой, привезенной к празднику, и у нее возникло непреодолимое желание потянуться к одной из них. Стоявший за прилавком юнец, словно почувствовав, на какую именно коробку она положила глаз, поднял ее и передал ей, жестами показывая, что она может попробовать. Карин с удовольствием сунула сочную ягоду в рот. Она имела замечательный вкус. Шведская клубника, пожалуй, была самой сладкой в мире.

– И как, по-твоему, мне следует проводить рекогносцировку? – спросила она, продолжая жевать, и, не удержавшись, хихикнула. – В крайне фривольном наряде и с собачьим ошейником?

– Черт с ним с ошейником, но пообещай забрать наряд домой, чтобы я смог его увидеть, – пошутил Кнутас. – Если говорить серьезно, они открыты с девяти вечера, и Кильгорд уведомил владельцев, что ты можешь позвонить. Их зовут Стефани и Джордж, однако они предупредили, что у них найдется для тебя время не раньше одиннадцати вечера.

– Боже, неужели мне придется бодрствовать так долго? – спросила Карин и зевнула, тем самым подчеркнув свои слова. Ей сегодня пришлось встать в пять часов, чтобы успеть на первый самолет в Стокгольм. – К тому же завтра Янова ночь, – продолжила она. – Мы ведь собирались поехать на природу.

– Ты можешь прилететь утренним рейсом.

– Мне надо еще зайти домой и переодется, прежде чем мы отправимся в дорогу, – заныла Карин. – Покормить Винцента.

– Ты успеешь. Я с нетерпением жду рассказа о том, как все прошло в клубе. Ты должна позвонить мне, когда там закончишь, даже если будет очень поздно.

– Отлично, у меня наверняка возникнет такое желание… И мы ведь увидимся завтра. – Голос Карин изменился, как всегда происходило, когда они переходили на личные темы. Он становился мягче, более интимным. – Как у тебя дела? – спросила она.

– Ну… – ответил Кнутас, помедлив. – Все нормально.

– Ты скучаешь по мне?

– Конечно.

– Здорово, что мы проведем Янову ночь вместе. Я постараюсь прилететь пораньше. Заскочу домой, переоденусь, покормлю Винцента. Из аэропорта возьму такси, а ты сможешь забрать меня из дома. Купи все необходимое и заезжай за мной в двенадцать. Сможешь?

– Естественно. Все сделаю.

– И мы проведем на природе целый день?

– Конечно.

Карин поняла по голосу Кнутаса, что он чем-то озабочен.

– Ты не хочешь праздновать со мной Янов день?

– Само собой, хочу.

Сейчас она уловила в его тоне намек на раздражение. Последовала короткая пауза.

– Будет интересно услышать все, что тебе удастся узнать, – произнес он несколько мягче. – И наверное, тебя порадовала встреча с Ханной?

– Да, конечно. У нее масса новых планов, как обычно. Мы собираемся поужинать сегодня вместе с Габриэлой, а после этого я пойду в клуб.

Они закончили разговор, и Карин почувствовала, как у нее повлажнели глаза. Ей очень хотелось, чтобы все получилось хорошо. Не выбирая пути, она шла в сторону холмов Сёдера, чувствуя странную пустоту в душе. Маневрируя между спешившими куда-то людьми, она двигалась вверх по склону в направлении оживленной Хорнсгатан. Мимо проплывали окрашенные в мягкие цвета фасады домов, светофоры, которые постоянно переключались на красный, мелькали прохожие, быстрым шагом и с решительным видом торопившиеся каждый к своей цели, с пыхтением пробирались среди машин автобусы, магазины мерцали неоновыми вывесками. Город жил своей жизнью. Голос Андерса казался таким близким, успокаивающим. Но что-то случилось в последнее время. Он выглядел потерянным. Постоянно размышлял о чем-то. Карин стало интересно, в чем дело, и беспокойство зашевелилось у нее в груди.

«Это не должно быть что-то плохое, – подумала она. – Не должно».

Прошлое

– Отпусти меня.

До сих пор ей удавалось сохранять спокойствие. Но сейчас ее крепко взяли за руку, и паника распространилась по всему телу. Темно-серый пол, бежевое ковровое покрытие на нем, светло-серая дверь, запах моющего средства, заставляющая потеть жара – все это вызывало у нее тошноту, и ей очень хотелось побыстрее убраться отсюда. Но женщина в форме словно клещами вцепилась в нее. Пожалуй, крепче, чем требовалось.

Сесилия пыталась высвободиться, но тщетно.

– Ты должна успокоиться.

– Нет, – запротестовала она. – Мне надо на самолет, на Готланд.

Женщина покачала головой.

– Ты не полетишь на Готланд сегодня, – сказала она.

Сесилия сделала новую попытку вырваться, но в результате появился только еще один полицейский, и теперь они держали ее вдвоем. Она пыталась взять себя в руки, но желание освободиться было слишком велико. Однако они оказались сильнее.