Другое лицо - [51]

Она замолчала.

Кнутас пил кофе большими глотками, не осмеливаясь поставить чашку. Какой ответ она ждала от него? Что он чувствовал то же самое? А так ведь все и было. Она находилась с ним круглые сутки, не покидала ни на мгновение. Он смирился с этой мыслью, привык к ней. Но у него прекрасно получалось жить так. Пожалуй, не требовалось ничего иного, кроме как признать данное положение вещей.

– Ты же знаешь, я всегда буду питать особые чувства к тебе, – заметил он осторожно.

Лине громко вздохнула:

– Да, я понимаю, что ты не можешь броситься мне на шею. Подобного я и не требую от тебя. Однако в последнее время у меня все чаще возникают мысли о том, что нам, пожалуй, следовало бы покориться нашей судьбе. Мы противились ей, хотя все, собственно, абсолютно ясно.

– Что ты имеешь в виду?

Кнутас смотрел на раскинувшееся за зданием аэропорта летное поле. Каково это будет, если подняться на борт вместе с Лине? Отпраздновать Янов день вместе с ней, как они много раз делали прежде. Покинуть остров и никогда больше не возвращаться.

– Мы развелись. Именно я пожелала уехать. Ты пытался удержать меня, но тогда мне казалось немыслимым продолжать наш брак. Однако сейчас, когда прошло несколько лет, я поняла, что мы никогда и не порывали окончательно. Что это было лишь паузой в нашей совместной жизни. И тогда я подумываю, что нам, пожалуй, стоит попробовать снова.

Он пытался осознать сказанное Лине. Ее слова польстили ему. Он мечтал об этом мгновении множество раз. Представлял, как она придет к нему, будет умолять дать ей шанс. Но никогда не верил, что это случится в действительности. И вот она произнесла слова, которые он так жаждал от нее услышать. Но когда это произошло, все оказалось не столь волшебным, как в его фантазиях.

Он обеспокоенно заерзал на месте. Собирался сделать большой глоток, но обнаружил, что его чашка пуста.

– Ты должна понять, что это стало сюрпризом для меня, – произнес он осторожно.

Лине улыбнулась:

– Не лукавь. Вряд ты столь сильно удивился. Особенно после случившегося в отеле.

– Но послушай… Произошедшее там… вовсе не обязательно должно было означать, что…

Кнутас не знал, как ему точнее выразиться. Не хотел показаться бесчувственным или грубым. Или чтобы у Лине появилось ощущение, будто ее использовали.

– Я знаю, – сказала она. – Но ты не мог представить себе, что…

Какая-то его часть хотела крикнуть «да».

Но у него имелась и гораздо более трезвая половина, сразу же указавшая на самые разные эмоциональные и практические препятствия. У него была Карин. Ему удалось возродиться после развода. А если Лине передумает снова? А вдруг она хотела завоевать его сердце с единственной целью разбить его еще раз? Он сомневался, что сумеет в этом случае справиться.

Кнутас как раз собирался что-то сказать, когда Лине посмотрела на часы.

– Боже! – воскликнула она. – Я сижу здесь и болтаю и чуть не опоздала на самолет! – И поднялась торопливо. – Я понимаю, что смутила тебя, – сказала она и взяла сумку. – Пошли.

Лине сорвалась с места, не дожидаясь его ответа.

Он последовал за ней.

Они действительно успели в последнюю минуту. Ворота как раз собирались закрыть.

Лине быстро обняла его. Прежде чем они нашли что сказать, их губы слились в поцелуе. Посередине аэропорта. В это мгновение Кнутасу было наплевать, видел ли его кто-нибудь.

– Подумай о моих словах, – прошептала она. – Обещаешь?

– Обещаю, – ответил он.

Потом Лине ушла.

У Беаты Мёрнер были длинные темные волосы и густая челка до бровей.

«Чем-то напоминает мексиканскую художницу Фриду Кало», – подумала Карин, когда молодая женщина представилась и с силой пожала ей руку. Они договорились встретиться в уютном ресторане «Под каштаном» в Старом городе, одном из маленьких открытых заведений на живописной площади на Киндстугатан, в старейшей части Стокгольма. Среди узких, вымощенных булыжником улиц, где в далекие времена при необходимости могла развернуться повозка с лошадью.

Огромный каштан, одетый в белый цветочный наряд, раскинул ветви над площадью. Карин села за один из стоящих на улице столиков и в ожидании приемной дочери Дальмана взяла бутылку минеральной воды и сигареты. Она нечасто курила, но встреча с Ханной, как обычно, очень сильно подействовала на нее, и ей требовалось успокоить нервы.

Вторая половина дня у нее оставалась свободной, и до ужина с дочерью она собиралась прогуляться по магазинам.

Беата Мёрнер, высокая, одетая в простое черное хлопчатобумажное платье, села напротив Карин и посмотрела на нее настороженно из-под челки. Для начала они заказали дежурное блюдо.

– Когда ты встречалась со своим приемным отцом в последний раз? – задала Карин первый вопрос.

– Год назад примерно.

– Какие между вами были отношения?

– Ну, я не знаю. Мы виделись редко и почти никогда наедине. Только в связи с каким-нибудь праздничным мероприятием.

– Вот как?

Беата вздохнула и смахнула челку со лба.

– У нас были очень хорошие отношения, пока я росла, и мне казалось, что мы очень близки. Я никогда не знала своего биологического отца, поэтому Хенрик действительно стал родным для меня. Он всегда стоял за меня горой, и я лучше ладила с ним, чем с мамой. Могу я взять одну? – спросила она, взглянув на пачку сигарет.