Другие вселенные Альби Брайта - [8]

Ох, не нравится мне эта затея. Завтра мисс Бенжамин повезёт наш четвёртый класс на школьную экскурсию в Клакторпский музей естествознания и механических изобретений, Кайран говорит, что она возит их на одну и ту же экскурсию каждый год вот уже пять лет. Ещё он говорит, что это только называется музеем, а на самом деле это просто большой старый домина с кучей барахла. Раньше, в Викторианскую эпоху, он принадлежал исследователю по имени Монтагью Уилкс, который уехал из Клакторпа, чтобы изучать мир, и всё, что находил, отправлял домой, пока не помер где-то в Австралии. Как-то раз я заглянул на сайт музея и сразу отметил для себя, что Монтагью Уилкс чаще всего находил и пересылал домой чучела животных. Припоминаю даже, что видел на одной из фотографий нечто похожее на утконоса, заспиртованного в банке, и поэтому теперь с ужасом начинаю догадываться, в чём именно заключается план Уэсли.

– Э… Не думаю, что я смогу пойти завтра в музей, – пытаюсь отвертеться я. – Похороны мамы были только вчера…

И тут мне в руку – почти так же быстро, как атом из Большого адронного коллайдера, – прилетает кулак Уэсли.

– Ай!

– Короче, ты мне завтра поможешь, – с угрозой в голосе шипит Уэсли. – И всё такое. И не надейся, что сможешь прикрываться своей матерью. Ты не один такой без мамки: я же не ною.

Уэсли живёт с бабушкой и дедушкой. Кайран мне рассказывал, что мама Уэсли уехала в отпуск на Коста-дель-соль в Испании, когда он учился во втором классе, и так и не вернулась. Но он хотя бы может видеться с ней во время летних каникул.

Тут откуда ни возьмись из-за полок с книгами по географии и истории как книжный ниндзя появляется миссис Форест.

– Что здесь происходит? – спрашивает она, с подозрением глядя на нас. – Уэсли, ты почему не на уроке?

– Мисс Бенжамин отправила меня проверить всё ли в порядке у Альби, мисс, – говорит Уэсли, потом возвращает мне папину книгу и встаёт с дивана. – Ну, понимаете, из-за его мамы и всё такое.

– У тебя всё в порядке, Альби? – спрашивает миссис Форест, переводя взгляд на книгу, которая лежит у меня на коленях. – Ты нашёл то, что искал?

У меня болит рука, я смотрю на книгу и вижу рисунок с котом – полуживой-полумёртвый зомби-котик. Ума не приложу, как этот бредовый эксперимент Шрёдингера поможет мне найти маму. Квантовая физика – просто какой-то тёмный лес. Мне явно нужно время, чтобы хорошенько всё обдумать, но в школе мне этого сделать не дадут. Уэсли ведь не отстанет: так и будет пытаться втянуть меня в свои тёмные делишки, применяя болевые приёмы, пока всю руку мне не отобьёт. Мой мозг отключается, блокируя боль, и я чувствую себя опустошённым. Пора сматываться отсюда, и поскорее.

– Не совсем, мисс, – всхлипываю я, смахивая слезу с уголка глаза. – Я просто хочу домой.

Миссис Форест торопится отвести меня в учительскую, чтобы я позвонил дедушке Джо, и я слышу Уэсли, который кричит мне вдогонку:

– До завтра!

Я оборачиваюсь и вижу, как он трясёт в воздухе кулаком.

– И всё такое, – читаю я по его губам.

4

Дедушка забирает меня из школы и дома усаживает за кухонный стол, чтобы накормить обедом.

– Тебе нужно набираться сил, Альби, дружочек, – говорит он, соскребая со дна кастрюли нечто похожее на подошву и выкладывая мне это на тарелку. – Поешь-ка – сразу полегчает.

Я смотрю в тарелку. Её содержимое выглядит как место преступления из сериала «C.S.I.: место преступления»[4] – прямо сгоревшая дотла мясная лавка. Я видел, как дедушка доставал из холодильника сосиски, бекон с прожилками и чёрный пудинг, но всё, кроме фасоли в мутной жиже, обуглилось до неузнаваемости. Не теряя надежды, я тычу вилкой во что-то похожее на обгоревший палец. Но зубцы вилки соскальзывают: чёрная шкурка сосиски не поддаётся.

Подгоревшая еда содержит канцерогены. Это значит, что она может вызвать рак. Если я съем эту сосиску, то какая-нибудь клетка в моём организме начнёт мутировать, а потом ещё одна и ещё одна, и я не узнаю, что у меня рак, пока не будет слишком поздно. Прямо как у моей мамы.

Я отодвигаю тарелку. Не хочу рисковать.

– Ну давай, Альби. Поешь, дружочек, – уговаривает дедушка.

Я слышу в его голосе тревогу, но всё равно отрицательно качаю головой.

– Мама обычно делает мне бутерброды, – говорю я ему.

Дедушка Джо устало вздыхает и садится на стул рядом со мной.

– Да вот бедро что-то разнылось, – бормочет он и, пытаясь согнуть колено под столом, вздрагивает от боли. – Прости меня, Альби. Если хочешь, я могу сделать тебе бутерброд, только дай мне минутку.

Теперь я чувствую себя виноватым и торопливо мотаю головой:

– Всё нормально, дед. Я поем фасоли для разнообразия, перемены к лучшему.

Дед снова вздыхает:

– Слишком много у нас перемен в последнее время, и ничего в них нет хорошего.

Когда умерла мама, к нам пришёл викарий, чтобы обсудить похороны. Папа и дедушка, как обычно, спорили по каждому поводу, у каждого было своё мнение и о цветах, и о церковных гимнах, и о музыке. Папа хотел, чтобы звучала песня «Через Вселенную» группы «Битлз», а дедушка заявил, что похороны не похороны без погребального гимна «Весь мир земных творений». В конце концов викарий сказал, что они начнут с гимна «Весь мир земных творений», а напоследок поставят «Через Вселенную». Мне было всё равно: единственная песня, напоминающая мне о маме, была та, под которую мы танцевали на кухне, и слышать её на похоронах мне совсем не хотелось – это только лишний раз напомнило бы мне, что она теперь не с нами.