Другие вселенные Альби Брайта - [2]

Конечно, всех напугала мысль, что из-за Большого адронного коллайдера здесь, на Земле, может появиться чёрная дыра. И вот не успели учёные и глазом моргнуть, как съёмочные группы разных телеканалов со всего мира слетелись в ЦЕРН и стали обвинять маму, папу и остальных учёных в том, что они замышляют – ни много ни мало – уничтожить нашу планету! В конце концов папу поставили перед телекамерами, и ему пришлось объяснять журналистам, что все эти обвинения просто смешны и что даже если внутри коллайдера и образуются чёрные дыры, то они мгновенно исчезают, и Землю в них точно не затянет и конечно же не вывернет наизнанку.

Тогда-то папин талант и заметили. Одна телекомпания предложила ему снять его собственную передачу под названием «Путеводитель Бена Брайта по Вселенной – для тех, кто ненавидел в школе естествознание и окружающий мир. Узнайте о космосе всё, что когда-либо хотели знать». Оказалось, что таких людей довольно много: папину передачу посмотрели восемь миллионов человек. Один телекритик даже дал ему прозвище «человек-который-может-объяснить-всё-на-свете», хотя, если честно, папа редко помогал мне с домашней работой. Чаще всего его вообще не было дома: он постоянно летал по миру, чтобы снимать крутые научные штучки для очередного выпуска своей передачи.

А когда он забирал меня из школы, мне приходилось ждать, пока каждый учитель сделает с ним селфи. Мне было очень неловко, а мама по этому поводу совсем не переживала. Она отшучивалась, что пока папа тратит время на карьеру телезвезды, она занимается настоящей наукой и получит Нобелевскую премию раньше его.

Но это было до того, как мама узнала новость, которая изменила всю нашу жизнь.

Как-то раз она пошла на обычный медицинский осмотр, который должны были проходить все учёные, работающие на БАКе, и на одном из снимков врачи заметили затемнение. Рак. Из-за одного этого слова мама и папа тут же собрали вещи, и мы вернулись в Великобританию, поближе к национальной системе здравоохранения.

Мы вернулись в наш старый дом в Клакторпе. Я навсегда запомнил, как папа возил маму из дома в больницу и из больницы домой, соглашаясь то на одно лечение, то на другое, пока врачи наконец не сказали, что пытаться больше нет смысла. У меня на глазах мама сначала облысела, потом перестала улыбаться и в конце концов потеряла надежду. Это тянулось очень долго, и я был зол на весь мир, а потом она нас покинула, оставив после себя сверхмассивную чёрную дыру.

Вот так я и оказался в церкви Святого Томаса перед её гробом. Церковь была заполнена друзьями и родственниками с папиной и маминой стороны: там были дедушка Джо, тётя Софи и близнецы, учёные с Большого адронного коллайдера и со дна шахты на окраине деревни. Были ещё люди с телевидения и мамины давние школьные друзья. Попрощаться пришли все.

Когда викарий начал говорить, папа крепко сжал мою руку, как будто боялся, что я тоже исчезну, а я почувствовал себя совсем маленьким. Дедушка Джо держал меня за другую руку, и мне пришлось послушно сидеть между ними, мечтая только об одном: высвободиться и заткнуть уши. Я не хотел слушать речь викария, но запомнил каждое слово:

– Сегодня мы собрались здесь, чтобы почтить память Шарлотты Элизабет Брайт, которая покинула этот мир в возрасте тридцати девяти лет, оставив мужа Бена и сына Альби. Шарлотта была не только преданной женой, любящей матерью и любимой дочерью, но и учёным с мировым именем. Её работа с Большим адронным коллайдером пролила свет на ранее неизведанные области космоса и тем самым помогла нам всем немного приблизиться к разгадке великой тайны мироздания. Атомы и звёзды, скорость света и биение человеческого сердца – за всем этим стоит сила, гораздо более великая и могучая, чем та, которая движет рукотворными механизмами. И теперь Шарлотта находится там, где подобные чудеса – обычное явление, где красота и величие бесконечны, где нет болезней и боли, нет печали и отчаяния, а есть лишь одна вечная благодать. Конечно, я говорю о рае, где Шарлотта найдёт ответы на все вопросы о Божественном мироздании, которые когда-либо её волновали.

Мне очень хотелось поднять руку и задать викарию тот единственный вопрос, который волновал лично меня, но папа и дедушка Джо всё равно не позволили бы мне этого сделать, поэтому я так и остался неподвижно сидеть под монотонное бормотание священнослужителя. И только после похорон, когда все разошлись по домам, а дедушка задремал в своём кресле, мне удалось спросить у папы о том, что не давало мне покоя:

– А откуда викарий знает, что мама в раю?

Папа сидел на диване и, услышав мой вопрос, удивлённо моргнул. Я ждал ответа, а папа только несколько раз открыл и закрыл рот, но так и не произнёс ни слова.

– Вот ты, к примеру, веришь, что рай существует? – спросил я его.

И тогда папа стал рассказывать мне о квантовой физике.

– Понимаешь, атомы и частицы порой ведут себя очень странно, – начал он. – Есть такой широко известный эксперимент, он называется двухщелевой опыт, в ходе которого учёные выстреливают одним атомом через две щели в стене.

Он взял лист бумаги и ручку и принялся рисовать, чтобы объяснить мне смысл эксперимента.