Другие лошади - [38]

Урок физкультуры. Турник. А на турнике он, Витька, болтается, как дерьмо в проруби, не в силах не то что сделать подъём с переворотом, но даже подтянуться.

Витьку угнетала не двойка, которой ему было не избежать. Не насмешки, а то и дружный гогот класса. А чувство безысходности.

Сначала он думал, что ему нужно больше тренироваться. Бросил книги. Выспросил у вечно занятого отца, как нужно правильно отжиматься от пола, упросил купить пару гантелей. Но, во-первых, хватило его от силы на неделю занятий. Во-вторых, после этой недели ничего не изменилось. В лучшую сторону.

И он ходил после уроков к физруку. Краснея, просил исправить оценку. Говорил, что уходит из школы и не будет больше позорить класс…

Физрук был нервным, усатым и тоже, как отец, занятым. Он ничего не ответил Витьке, но поставил ему заочно тройку.

И вот – училище. Новые учителя. Новая группа – не какой-нибудь там класс. Русский – нормально. Литература – интересно. Физика – есть у кого списать. История – хоть сто порций. И… физкультура. Пока, слава богу, лёгкая атлетика.

Бегал Витька тоже плохо, но стометровку на тройку вытянул.

Да новый физрук особенно-то и не привязывался к пацанам из его потока. Потому что настоящий физрук ещё не вышел из отпуска.

– Вешайтесь, духи, – моногообещающе подмигивали старшаки. – Вот придёт Осич…

Осич явился первого октября. С ходу предложил старосте спортивной группы «снять тряхомудию», коей была назван шерстяной джемпер. Полчаса гонял парней по спортзалу. Подкалывал, с завидным упорством делая неправильное ударения в фамилиях и коверкая оные.

«Ушлёпок, – подумал Витёк. – Настоящий…».

После разминки играли в баскетбол. Витёк с убойных позиций трижды промазал по кольцу, и Осич поставил его в защиту, припечатав командой: «Стой и поднимай руки, когда бросают. Мяча от греха подальше лучше лишний раз не касайся».

На следующем уроке играли в мини-футбол.

И Витёк через пару минут игры перекочевал всё в ту же защиту.

При этом Осич поинтересовался, сможет ли Витька отличить мяч от ноги.

Защитник угрюмо промолчал.

Потом был волейбол.

И Витька уже начал осваиваться на защитных рубежах, как вдруг…

– После ноябрьских – снаряды! – объявил Осич перед праздником и глаза его засияли.

Физрук был блестящим гимнастом. Рассказывали, что он служил в спецвойсках, потом окончил институт и начал спортивную карьеру, но получил травму и таким образом попал сюда.

На праздниках Витька был столь невесел, что мама дважды заставляла его мерить температуру. Отец отправил укладывать дрова. А старший брат посоветовал завести девушку.

Дрова были уложены. Температура в норме. А девушки в сторону Витька, прямо скажем, не блещущего ни красотой, ни какими-то способностями смотрели, если только из любопытства, с которым дети созерцают в зоологических садах цапель и павианов.

Первый после праздников день не стал для Витьки судным. Урока как такового не было. Мальчишки затаскивали в спортзал инвентарь, а Осич что-то там прикручивал, привинчивал, прикреплял к петлям, вколоченным в пол.

– Маты! – орал Осич. – Двадцать разделить на четыре и распределить между снарядами.

Снарядами были: конь, козёл, стойки для прыжков в высоту. И турник.

Прошло ещё три дня.

И вот настал урок, на котором после переклички Осич объявил, что начинается…

Этого слова, которое Даль предлагал заменить на «ловкосилие», Витька предпочёл бы не слышать никогда.

– Сегодня мы будем прыгать через козла и через коня, – возвестил между тем Осич.

Через козла прыгали для разминки. Впрочем, уже здесь Витёк убедился, что в своей гимнастической бесталанности не одинок. Рыжий парень из параллельной группы затоптался у мостика дольше положенного и, оттолкнувшись, врезался в козла той самой частью тела, которая в мужском варианте символизирует собой в том числе и упрямство. В том числе и козлиное.

– О вкусах не спорят, – буркнул при этом Осич и выкрикнул по списку фамилию Витька.

Над рыжим смеялся и Витька, но уже через пять минут всё той же частью тела, что и рыжий, проехался вдоль коня, увы, не живого и, ура, не стального.

Осич неожиданно разозлился и скинул тонкую олимпийку.

– Оба-на, – пронеслось в младшей группе.

Полутораметровый физрук мигом превратился в бугристого и жилистого атлета.

– Вот!

Осич легко оттолкнулся от мостика ногами, от середины коня руками и мягко приземлился на мат.

– Или вот. Для начинающих…

На этот раз Осич оттолкнулся руками от коня два раза.

Потом повернулся к Витьку:

– Повтори.

Это был, наверное, худший прыжок за всю историю гимнастики и кавалерии, но через коня Витёк перескочил.

– Дело, – кивнул Осич и выкрикнул по списку следующего.

На коне из-за рыжего застряли и провели остаток урока.

«Дальше – турник или прыжки?» – лихорадочно думал Витька, словно это что-то существенно меняло.

Дальше были прыжки.

Для начала Осич поставил смехотворную высоту, которую и девочки в бывшем классе Витьки, бывало, перепрыгивали. Витька же, с его оглоблями, высоту эту просто перешагнул, за что неожиданно получил от Осича втык.

– Прыгать. И прыгать, как я сказал. Иначе через пять сантиметров опять будешь закалять…

И Осич кивнул туда, где после коня ещё побаливало.