Другая жизнь - [14]

Ничто не могло объяснить это лучше, чем история о том, как Генри, по его собственному признанию, стал любовником Венди. Совершенно очевидно, что с первого момента, как она пришла к нему в кабинет на собеседование и он закрыл за ней дверь, каждая реплика, которыми они обменивались, побуждала его к продолжению отношений.

— Привет, — сказал он, пожимая ей руку. — Я слышал столько хорошего о вас от доктора Векслера! И теперь, когда я вижу вас, мне кажется, что вы еще лучше, чем мне рассказывали. Вы просто сбиваете меня с толку своей красотой.

— Ну-ну, — усмехнулась она, — может, тогда я вам подойду.

Генри было приятно, что она сразу же почувствовала себя легко и свободно в его присутствии; он также был рад, что сразу же почувствовал легкость и свободу рядом с ней. Ему не всегда это удавалось. Несмотря на полное взаимопонимание со своими пациентами, он иногда вел себя по-смешному закованно с незнакомыми людьми, — к примеру, когда он проводил с кем-нибудь собеседование по поводу приема на работу, мужчина то был или женщина, ему часто казалось, что именно он, а не кто другой пришел наниматься на работу и отвечать на вопросы нужно ему самому. Но в женщине, заглянувшей к нему в кабинет, было что-то говорящее об уязвимости ее натуры, и ее маленькие соблазнительные груди всколыхнули в нем желание, придав ему смелости, хотя, если быть точным, никакое проявление смелости по отношению к женщине в то время ему было совсем не нужно. И дома, и на службе дела у него шли неплохо, и приключение с едва знакомой женщиной было явно лишним в его нынешней жизни. И все ж, — может, потому, что в тот момент он чувствовал себя на коне, — он не смог обуздать свою природу: имея твердую уверенность в своей мужской притягательности, он сразу же понял, что она попалась к нему в сети. В те дни он походил на кинозвезду, изображающую некоего героя — неважно какого, но грандиозного по масштабу. Так зачем подавлять в себе желания? Прошло то время, когда он чувствовал себя жалким идиотом.

— Присаживайтесь, — сказал он. — Расскажите мне о себе и ответьте на вопрос, чем бы вы хотели заниматься.

— Чем бы я хотела заниматься? — Должно быть, кто-то посоветовал ей повторять вопрос доктора, если ей потребуется время для обдумывания правильного ответа, наверняка приготовленного заранее. — Я многое хочу делать. Зубоврачебной практикой я начала заниматься под руководством доктора Векслера. Он такой замечательный! Настоящий джентльмен!

— Да, он славный парень, — согласился Генри, почти невольно размышляя о дьявольском избытке самоуверенности и мужской силы, и пока эта сила не иссякла, он еще может показать ей, что по-настоящему значит быть замечательным.

— У него в кабинете я много чему научилась.

Он мягко подбодрил ее:

— Расскажите мне все, что вы знаете.

— Что я знаю? Я знаю, что стоматолог прежде всего должен выбрать метод лечения. Конечно, пломбировка зубов — это бизнес, и вы должны позиционировать себя на рынке услуг, но все же вы вторгаетесь в чрезвычайно интимную область. Вы имеете дело с полостью рта и должны понимать, как чувствуют себя люди, пришедшие на прием к врачу, и что они думают о своей улыбке.

Полость рта входила в сферу его интересов, точно так же как и ее, — но несмотря на то, что они разговаривали на профессиональные темы, беседа шла при закрытых дверях; стоял конец рабочего дня, и юная стройная блондинка, пришедшая наниматься к нему на работу, показалась ему необыкновенно соблазнительной. Он вспомнил голос Марии, говорящей ему, как прекрасен его фаллос: «Я засовываю руку к тебе в штаны и удивляюсь, какой он большой, круглый и крепкий». «Ты так здорово им владеешь, — восхищалась нередко она, — особенно хорошо это было в последний раз. Лучше тебя нет никого на свете, Генри».

Если бы Венди встала со своего места и, подойдя к столу, засунула руку ему в штаны, она сразу бы поняла, о чем говорила Мария.

— Рот, — повторила Венди, — это самый интимный орган из всех, с которыми имеют дело врачи.

— Вы одна из немногих, кто это понимает, — отозвался Генри. — Вы это знаете?

Когда Генри заметил, что от комплимента девица зарделась, он перевел беседу в более опасное и двусмысленное русло, прекрасно осознавая, что ни один человек, случайно подслушавший их разговор, не сможет обвинить их в том, что они разговаривали на темы, не относящиеся к сфере стоматологии. Хотя, впрочем, их некому было подслушивать.

— Скажите, — спросил он, — а что вы думали об этом год назад? Воспринимали свой рот как нечто данное вам природой?

— Наверно, да, если сравнить мои старые представления с тем, что я думаю про это сейчас. Конечно, я всегда заботилась о своих зубах, о том, чтобы у меня была красивая улыбка…

— Значит, вы заботились о свой внешности, — с одобрением вставил Генри.

Улыбаясь, — a у нее была хорошая улыбка, свидетельствующая о ее невинности и детской непосредственности, — она радостно подхватила брошенный ей мяч:

— Ну конечно, я забочусь о своей внешности, но раньше я не предполагала, что лечение зубов связано с очень тонкой областью человеческой психики.

Говорила ли она это, чтобы немного охладить его пыл, или же вежливо просила отступить, обороняя