Другая жизнь и берег дальний - [27]

Пойдите на любое студенческое собрание в любом американском университете, и вы поразитесь, сколько там Раскольниковых и Базаровых.

Посмотрите на любую картину любого русского художника-передвижника, на которой изображена студенческая сходка, и вы поразитесь, как сильно эти длинноволосые и бородатые русские студенты напоминают нынешних американских студентов «хиппи».

Очень интересно то, что многие революционно настроенные американские студенты и студентки — дети весьма состоятельных родителей. Они порвали со своими семьями, отказались от удобств буржуазной жизни и ушли влачить нищенское существование в обществе таких же добровольных отщепенцев.

То же самое сто лет назад происходило и в России. Юноши и молодые девушки из богатых дворянских семейств отрешились от безмятежности барского существования и ушли либо в народ, либо в революцию.

В революцию молодые люди пошли только из идеализма. Если бы они остались в своей среде, они сделали бы себе блестящую карьеру.

Но русским студентам середины прошлого столетия их среда не нравилась. Не нравилось им и правительство. Они осуждали все, что правительство делало. Даже если правительство иногда принимало меры хорошие и нужные, они их все равно осуждали. Раз это исходило от царского правительстве, значит надо осуждать.

Современные американские студенты ведут себя точно так же. Они осуждают все, что правительство США делает. Даже, если Вашингтон принимает меры хорошие и нужные, революционные студенты их все равно осуждают. Раз мера принята ненавистным правительством, ее надо осуждать.

В старой России уходившие в революцию и народ молодые люди были «кающимися дворянами».

Юных американских мятежников, вероятно, следует причислить к разряду «кающихся капиталистов».

День Благодарения

Благодарю за то, что я не там,

А здесь, довольно хорошо пристроен.

За то, что не пугаюсь по ночам,

Что вообще доволен и спокоен.

За то, что сорок с лишним лет назад

Мне удалось на пароходе шатком

Бежать в капиталистический сей ад

Во все антисоветские лопатки.

Благодарю за то, что убежать

От Сталина мне подвернулся случай

Пред тем, как воцарилась благодать

И жить там стало веселей и лучше.

Спасибо, что на жизнь себя обрек

Среди эксплуататоров проклятых.

Благодарю, что я теперь далек

От всех вождей кремлевских вместе взятых.

Благодарю за то, что по утрам,

За вкусным, крепким, настоящим кофе

Не нужно мне читать советский хлам

О неизбежной нашей катастрофе.

Благодарю за то, что океан

Пока еще надежная граница.

А потому не страшен Микоян

И никогда мне Брежнев не приснится.

Возможно, что эгоистичен я,

Что с чисто мелкой, шкурной точки зренья

Взираю я на все проблемы дня.

Есть в этом доля правды, без сомненья.

Я извиняюсь. Да, я виноват!

В России я, возможно, был бы в ссылке

И ел бы там, как много лет назад

Поджаренные стружки и опилки,

Или пюре из травки и песка,

Или иное блюдо в этом роде.

А здесь я уплетаю индюка,

И умилен своим чревоугодьем.

Благодарю. И — повторю опять —

За то, что целый вырвался из рая,

И жив еще. Хоть, должен вам сказать,

Что я теперь немножечко хвораю.

Боюсь признаться, но я постарел.

Я стал хилее и слабее как-то.

В лопатке ревматический прострел,

И сердце прежнего не отбивает такта.

И ничего я делать не могу,

Как раньше, без какой-нибудь заминки.

Во мне на каждом портятся шагу

Какие-то несчастные пружинки.

Я кашляю. Хриплю. И каждый час

Глотаю я какие-то пилюли.

Течет во мне уже не кровь, а квас.

Года меня безжалостно пригнули.

В ушах стоит невероятный звон.

Я их усердно затыкаю ватой.

Я по ночам томлюсь. Нейдет мне сон.

Мне на бок повернуться трудновато.

Ушли былой задор, былая прыть.

Мой эмигрантский рок весьма коварен.

Как будто не за что благодарить —

А все же я, представьте, благодарен.

Как стать американским гражданином

Пришел ко мне знакомый соотечественник, чем-то сильно расстроенный.

— Что с вами? — спросил я его. — Что случилось?

— Только что со мной произошел инцидент, который меня очень встревожил, — ответил он срывающимся от волненья голосом. — Какой-то тип меня остановил на улице. Сказал, что он журналист, работает в какой-то газете и проводит анкету об отношении населения этой страны к внешней политике Белого Дома. Попросил меня высказаться по этому поводу. Я ему объяснил, что никак высказаться по поводу внешней политики президента не могу, так как я еще не американский гражданин. Журналист этот, проныра первой степени, так ко мне пристал, что я не выдержал и сказал ему, что именно мне во внешней политике Белого Дома нравится, а что не нравится.

— Так что же вы волнуетесь?

— Но ведь я не гражданин. Гражданские бумаги получу только через полгода. Не думаете ли вы, что у меня возникнут неприятности с властями?

Я расхохотался и заверил своего приятеля, что здесь любой человек, независимо от того, имеет ли он гражданские бумаги, или не имеет, может свободно и безнаказанно выражать свое мнение.

Он ушел, далеко, однако, не уверенный в том, что с ним не произойдет никаких неприятностей из-за его критики внешней политики президента Соединенных Штатов.

Этот случай дал мне идею составить руководство для русских эмигрантов, желающих стать американскими гражданами.