Другая сторона - [34]

— Увы, я сегодня должен быть в клубе, а мы могли бы так славно посидеть с вами.

Я тоже выразил свое сожаление.

— А где находится ваш клуб? — спросил я.

Разумеется, он тут же предложил мне составить ему компанию, посетить кегельбан в «Голубом гусе». Я вежливо отказался. На сегодня с меня было довольно.

— Ну, хорошо, с богом! — сказал доктор и потряс мою руку. Жену он похлопал по щеке. Несмотря на его массивность, Лампенбоген обладал своеобразной эластичной грацией движений.

Мы остались с супругою доктора одни.

— У вашего супруга завидное здоровье, — заметил я, чтобы не молчать.

— О, да! — усмехнулась она.

Настроение у меня несколько упало: я боялся наступающей ночи и хотел как можно дольше оставаться рядом с этой красивой женщиной. Лишь теперь я рассмотрел ее как следует. На ней было пышное платье в голубую и белую полоску, роскошные волосы были уложены в сетку по тогдашней моде страны грез. Ее лицо показалось мне необыкновенно миниатюрным, лоб — узким, брови — с сильно приподнятыми наружными краями. Носик был довольно короткий, курносый, ротик — пухлый и широкий, губы — почти негритянские. Для женщины она была относительно высокого роста.

Меня самого поражало, что, находясь в таком состоянии, я был способен к столь внимательным наблюдениям. Мелитта повозилась в корзинке, доставая какое-то рукоделие, потом уселась у камина, в котором горели длинные буковые поленья. В богатой, обшитой коричневыми панелями столовой было, пожалуй, даже слишком жарко, в то время как снаружи деревья скрипели на ветру и порою было слышно, как дождь стучит в окно.

Я ждал, что дама заговорит о чем-нибудь; из меня сегодня был неважный собеседник. Но она молчала. И тогда я попробовал начать сам. «Милостивая государыня, у вас чудесные волосы!» — сказал я первое, что пришло мне в голову.

— О, прежде их было больше, и без сетки они куда красивее! — улыбнулась Мелитта. И тут мне стало страшно. Я почувствовал, что бледнею.

То, что затем случилось, я, видно, никогда не смогу себе до конца объяснить… За предыдущие дни я пережил самые ужасные потрясения, какие только в силах вынести человек. Я был сломлен, я лежал во прахе, обессиленный и отчаявшийся.

Быть может, нашей природой управляет некий закон маятника? Иначе как могло случиться так, что именно сейчас мне исподтишка и в то же время внезапно закралась в голову самая низменная мысль?

Почти в тот же миг я почувствовал, как во мне глухо зашевелились необъятные силы. Все это происходило где-то в глубине, тогда как на поверхности своего сознания я искренне негодовал на самого себя. Но тут же все молниеносно превратилось в единую, собранную, непреклонную волю: видно, так было определено свыше; я стал рассудительным и расчетливым, как змея. Внешне же я оставался мужчиной, курящим сигару.

Мелитта отложила свое рукоделие и спокойно произнесла: «Как художник вы, верно, знаете толк в красоте».

К этому моменту мои мысли приобрели кристальную ясность.

Я горел желанием действовать — но прежде было необходимо прозондировать почву.

— Без сетки ваши волосы, должно быть, выглядят поистине великолепно! — заметил я и спрятался за клубом дыма.

— Боюсь, вы были бы разочарованы! — с этими словами она вновь склонилась над работой и несколько раз хихикнула.

«Ах, так…» — подумал я; нет, такая игра была не по мне, я никогда не занимался флиртом. Я спокойно встал и заметил с холодной галантностью: «Жаль, что ваш супруг — не художник». (Это был отвлекающий маневр; противник должен был продвинуться вперед и обнаружить себя.) И действительно: «Боже мой, он вообще ничего не замечает!» Эта фраза сопровождалась презрительным пожатием плеч; ничего другого я и не ожидал. Теперь она была моей. Правда, пока еще ничего не случилось, ситуация была совершенно безобидной.

Вошла горничная. «Господам еще что-нибудь угодно?»

— Нет, вы можете идти!

— Что бы вы сказали, если бы я набрался дерзости и попросил вас открыть волосы?

(Я должен был задать этот вопрос, прежде чем затянуть петлю, ибо отказ с ее стороны выглядел бы просто смешным.)

— Сегодня — в день похорон вашей жены?

(Мнимый укол.)

— Но ведь кроме смерти есть еще и жизнь! — продолжал я актерствовать. Она еще пыталась сопротивляться, но разве она могла серьезно противостоять той силе, что уже все решила?

— Ну, если вы хотите, если это может вас утешить…

(Ага, скрытая шпилька вдовцу, ее последняя защита!)

«Как же глупы эти женщины… все на один лад…» — невольно подумалось мне. Мелитта встала и занялась своей прической.

— Девушка больше не придет? — очень спокойно и тихо спросил я.

(Это было подведением черты и одновременно заботой о том, чтобы игра не длилась бог весть как долго. Кроме того, я почувствовал, что начинаю терять с таким трудом приобретенную ясность мысли.) Из ее уст тихо прозвучало: «Мы в безопасности». (А чего еще можно желать?) Две роскошных золотисто-каштановых косы ниспали ей на спину. Она зашла за высокую ширму у камина и полностью распустила волосы.

Я рассыпался в комплиментах и продемонстрировалсвою детальную осведомленность в предмете, вставив попутно несколько чувственных выражений. Мне ведь были нужны не столько волосы…