Другая сторона Эвереста - [28]

Я был поражен тем, что нахожусь в базовом лагере под Эверестом, но не могу сказать, что мне нравилось здесь.

Опытные Барни и Ал выстроили основательные стенки из камней вокруг своей палатки, чтобы ветер не мог её обрушить. Остальные лентяи, вроде Киса и меня, делали нерешительные попытки копировать их действия, и вынуждены были ставить палатки заново после каждой бури.

Базовый лагерь — это место, где очень легко впасть в депрессию, что и случилось с некоторыми нашими участниками в ближайшие месяцы. «Ледниковая усталость» — болезнь, превосходно описанная в книге «Подъём ромового болвана», полностью овладевает вами, если вы попадаете в её объятия.

Брайан уже бывал здесь раньше и у него были свои средства разобраться с депрессией.

— Будь осторожен. Мэтт, — советовал он мне, — только обустрой свою палатку как можно удобнее и читай побольше книг.

Я послушался совета Брайана. За первые пять дней в базовом лагере я прочитал восьмисотстраничную «Битву за Африку», биографию шерпа Тенцинга, биографию Пола Гетти, расписание поездов, два романа: Патрика О'Брайана «Наш человек в Гаване» и Пола Терокса «Любовники джунглей». Кис оказался менее плодовитый, возможно, менее прилежный читатель. За то же время он прочел менее сотни страниц «Дома Круппа» из истории Германской войны, смакуя каждую страницу, как знаток хорошую сигару.

Меня охватил новый страх, почти такой же сильный, как боязнь трагической неизбежности — страх, что закапчивается чтиво.

Саймон выбрал для нашего лагеря памятное место, недалеко от Лагеря британской экспедиции 1922 года. Рядом с лагерем, на небольшом возвышении на морене, располагалась база ТАА — уродливое каменное строение с расположенным по соседству переполненным туалетом. В этом унылом месте неулыбчивые офицеры связи коротали день за днем. Их единственным развлечением был телевизор, работающий от спутниковой тарелки.

Мы приехали одними из первых, не считая норвежцев и японцев. Все четыре дня, потраченные на установку лагеря, грохот грузовиков извещал о прибытии новичков. Вскоре появились разбросанные но леднику лагеря немцев, каталонцев, словенцев и индийцев. Некоторые экспедиции, (например, каталонская) состояли из пяти-шести участников и совсем маленького количеством шерпов. Другие, такие как индийская, состояли из сорока участников и весьма ощутимой команды шерпов.

Более 180 альпинистов (преимущественно мужчины) собрались восходить на Эверест с севера в этот предмуссонный период, что говорит о растущей популярности северного маршрута и упрощении получения разрешения от китайских властей, что до начала 1980-х годов сделать было очень трудно.

Ал, представитель мировой высотной элиты, попал в свою стихию и был буквально захвачен старыми друзьями. Он знал многих альпинистов из других экспедиций и часами обменивался с ними новостями: кто куда ходил, но какому маршруту, кто погиб в последнее время. Мне доводилось слышать эти разговоры, и они всегда очаровывали меня. Серьезные альпинисты-высотники обсуждали лапины, срывы, бешеные ураганы в тон же манере, как простые смертные обсуждают результаты футбольных матчей. Смерть, стертый с лица земли лагерь. О несчастьях говорили с чувством неизбежности, как о потерях на линии фронта. Новости воспринимались едва заметным кивком головы или поднятием брови.

Внутренне они, возможно, готовились к любому повороту судьбы.

Остальные из нас общались каждый по-своему, забредая в лагеря соперников, привлеченные запахом свежего молотого кофе, или испеченного хлеба, или как в случае с Сандипом, — наличием двух симпатичных девушек в лагере индусов. Вскоре мы обнаружили, что каждый лагерь имеет свой неповторимый стиль. В норвежском лагере был хитроумный дизельный обогреватель, у которого грелась вся команда, бесконечно терзая свой спутниковый факс и жуя вяленую рыбу и оленью строганину.

В индийском лагере палатки были похожи на монгольские юрты, в которых участники сидели, поджав ноги, на экзотических коврах, привезенных из Дели. Входя в неё, вы чувствуете себя так, как будто ввалились во владения странствующего монгольского царя. Руководителем индийской команды был Мохиндар Сингх, высокопоставленный чиновник индо-тибетской пограничной полиции, из которой и была сформирована команда. Сингх руководил командой из тридцати девяти человек, и его организационные проблемы были на порядок сложнее наших. Тем не менее, он действовал с военной оперативностью, и, не мешкая, отправил своих участников вверх, на ледник, ставить передовой базовый лагерь (ПБЛ).

Моим излюбленным «вторым домом» был лагерь каталонцев, шести альпинистов из Джироны (север Испании). Теснота в их столовой палатке (она была сделана, в основном, из листов пластика) с лихвой компенсировалась их радушием и замечательным кафе. Они хорошо позаботились о своем питании: большой окорок висел у них под крышей, а на столе на почётном месте красовался восхитительный острый сыр.

Каталонцы, как и русские, выбрали более трудный и более лавиноопасный маршрут, чем наш. В отличие от нас, они не собирались поворачивать влево по леднику Ронгбук, а планировали выйти по ледовой стене на восточную сторону Северного седла и устроить там ПБЛ. Имея только трех шерпов, они хотели пройти сложную ледовую стену прямо отсюда до седла и потом проложить маршрут по северному гребню. С такой слабой поддержкой это была весьма амбициозная заявка, даже несмотря на то, что некоторые из них имели высотный (8000 м) опыт.