Другая музыка нужна - [13]
— Не буду я больше клячей, — разразился вдруг рыданиями Пишта.
— Чем ты не будешь?
— Кля-чей… — прорыдал Пишта. Он сдернул шапку с головы, снял пальто и начал растирать замерзшие коленки.
— Садись ужинать, — сказал г-н Фицек.
Приученный к послушанию мальчик сел. Мать подвинула ему три горячие картошки. О Мартоне она совсем забыла. Он стоял по-прежнему неподвижно, прислонившись к стеллажу. Пишта прижал покрасневшие от мороза руки к горячей картошке и начал было есть, но вдруг глянул на Мартона, и боль, словно ударившись о брата рикошетом, пронзила его снова. Он отодвинул картошку.
— Не буду я больше клячей! — сказал мальчик, не подымая мутных глаз ни на отца, ни на мать, ни на Отто, сидевшего напротив. Взгляд его прыгал во все стороны, из угла в угол, словно оттуда могло выскочить какое-нибудь страшное чудище. — Не буду я больше клячей! — раздалось опять.
И все поняли, что нынче вечером им доведется услышать эту фразу еще сто и тысячу раз и нет такой силы на свете, которая могла бы заткнуть глотку Пиште. Все равно будет доноситься однообразный, монотонный и постепенно утрачивающий свой смысл крик: «Не буду я больше клячей!» И все знали: что Пиште ни ответь, о чем ни спроси, что ни посули, он будет твердить одно: «Не буду я больше клячей!»
В г-не Фицеке ярость переборола все, и он крикнул:
— Стало быть, работать не хочешь?
— Не буду я больше клячей!
Фицек заорал:
— А я тебе все кости переломаю, посмей только бубнить одно и то же!
— Не буду я больше клячей! — уже совсем бессмысленно вырвалось у Пишты.
— Где мой ремень? — вскочил г-н Фицек, окончательно потеряв власть над собой. — Что случилось с тобой, ты, идиот? — завопил он. — Будешь отвечать или нет? Где мой ремень?
Пишта одним прыжком очутился возле кровати, кинулся на пол, заполз под кровать, и оттуда снова послышалось:
— Не буду я больше клячей!
Наступила тягостная тишина.
— Папа! — сказал Мартон, он все еще стоял в пальто у стеллажа.
— Папа! — Отто прервал еду.
— Фери!.. — взмолилась жена.
Г-н Фицек вновь опустился на стул, в сердцах раскрошил последнюю картошку, и мучнистая сердцевина посыпалась между пальцами.
— Что случилось? — спросил Фицек у Мартона. — Молчи там! — крикнул он под кровать, дрожа от ярости, потому что оттуда, как из испорченного граммофона, доносились тягучие, сводящие с ума слова: «Не буду я больше…»
— Не обращай на него внимания, — попросила жена.
— Папа, не слушайте его! — сказал Отто и, нагнувшись к руке отца, поцеловал ее. Ему жаль было отца, жаль было и Пишту, которого он любил больше всех братьев.
Мартон, все еще не снимая пальто и шапки, начал рассказывать, что, возвращаясь домой из Кебаньи от своего ученика, он увидел на Шалготарьянском проспекте тележку; в темноте различил только, что какой-то парнишка сидит на передке и плачет. Он подошел, поднял ему голову — это оказался Пишта. Тележка была нагружена тяжелыми чугунными болванками. Пишта вез их с завода в слесарную мастерскую на улицу Йожефа. Выбился из сил, промерз весь. Тогда-то он и сказал впервые: «Не буду я больше клячей!» Потом они вдвоем поволокли тележку на улицу Йожефа, оставили ее во дворе мастерской и вернулись домой.
Мартон рассказал обо всем коротко. Не стал говорить, что, когда по дороге домой он обнял брата и спросил: «Пишта, ты не сердишься на меня?» Пишта ответил: «Нет… А чего мне сердиться?» Не упомянул и о том, что решил лучше бросить школу и пойти работать куда угодно, лишь бы Пишту взяли из этой мастерской, где его превращают в клячу. И о том не рассказал, что на вопрос, почему летом, когда затопило мостовую, Пишта мог тащить тележку, хотя это и было тяжелей, Пишта ответил: тогда они играли и он тащил не один, а вместе с братьями, и ему за это деньги платили, а сейчас он ничего не получает; и тогда было лето, а теперь зима; и тогда он таскал ее только час или два, а теперь приходится все время.
— Папа, надо помочь Пиште! — сказал Мартон и только теперь скинул пальто и шапку.
То ли с горя, то ли потому, что Мартон долго был в шапке, его черные волосы разгладились, не вились уже кольцами.
Заговорил Отто:
— Завтра узнаю на консервном заводе… Я слышал, будто там посыльных набирают… Это легкая работа. Может, удастся его устроить.
Г-н Фицек сказал: «Хорошо!» Потом еще раз: «Хорошо!» И, обиженный, принялся счищать с грязных, немытых пальцев налипшую на них раздавленную картошку. Он подошел к кровати, нагнулся и сказал:
— Слышишь? Я сказал: хорошо! Можешь вылезать!
Но мальчик не вылез. И хотя все реже и тише, но еще долго слышалось: «Не буду я больше клячей!» Потом наступила тишина. Так Пишта и заснул под кроватью, не поужинав и не раздевшись.
Г-н Фицек повесил голову и вздохнул. Вытащил из верхнего кармана жилетки окурок дешевой сигары, засунул ее в рот и, выпятив губы, осторожно поднес к стеклу керосиновой лампы. Он долго пыхтел над лампой, пока почерневший кончик сигары не зажегся желтым огоньком. Из надутых губ повалил дым. Г-н Фицек повернулся, пошел в сумрачную мастерскую и прислонился к стеллажу, где выстроились в ряд «казненные» башмаки. (Так в годы учения Фицека называли в мастерских, гордившихся своим товаром, испорченные башмаки. Их ставили на черное сукно, зажигали вокруг них свечи, опускались на колени и оплакивали «казненных». Подмастерье, совершивший преступление, молчал, не старался больше доказывать свою невиновность, а только издали хмуро поглядывал на траурную церемонию, злобно сверкая глазами на ученика, который громче всех хохотал, рыдал и кричал, склонившись над башмаком: «Убили тебя!» Давно это было!) Теперь г-н Фицек курил сигару, поглядывая на темную улицу. Думал он о Пиште, который лежал под кроватью. Все-таки мальчишка добился своего. Как он ни принуждал его, как ни надеялся, что сломит его волю, Пишта не поддался.
В романе известного венгерского писателя Антала Гидаша дана широкая картина жизни Венгрии в начале XX века. В центре внимания писателя — судьба неимущих рабочих, батраков, крестьян. Роман впервые опубликован на русском языке в 1936 году.
Венгерский поэт коммунист Антал Гидаш, более тридцати лет проживший в Советском Союзе, стал известен как прозаик с выходом романа «Господин Фицек». Этот роман явился первой частью трилогии о Венгрии перед войной и в годы первой мировой войны. Романы «Мартон и его друзья» и «Другая музыка нужна», будучи самостоятельными произведениями, являются второй и третьей частями эпопеи. Трилогия рисует широкую картину жизни венгерского народа в начале XX века и рассказывает о классовой борьбе, о зарождении революционного движения в стране. Настоящее, юбилейное издание всех трех романов этой эпопеи посвящается пятидесятилетию Советской власти.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.