Другая королева - [36]

Все скоро переменится. Королева возрадуется большей свободе, к ней смогут приезжать гости, она будет выезжать. Она будет жить как королева, а не как подозреваемая. Сесил даже пишет, что уладит вопрос с ее содержанием, что нам выплатят долги, в будущем станут быстрее отвечать на наши запросы. Нам предстоит оказать ей почет и гостеприимство, которых заслуживает королева, а ей предстоит позже в этом месяце отправиться в Эдинбург и заново сесть на трон к середине лета.

Что ж, я прихожу к выводу, что ошибалась. Я думала, Сесил никогда ее не отпустит; но я была не права. Я думала, он будет удерживать ее в Англии и устраивать одно надуманное расследование за другим, пока не отыщет или не подделает доказательства, которых будет достаточно, чтобы отправить ее в тюрьму до конца ее дней. Я думала, она окончит свои дни в Тауэре, после долгого тоскливого заключения. Но я ошибалась. Должно быть, у него на уме другой план. Он всегда был слишком глубок для того, чтобы предсказать его действия, мы, его друзья и союзники, вынуждены были напрягать мозги, просто чтобы следовать за ним. Кто знает, что он замыслил теперь?

Возможно, этот ее брак с Норфолком, возможно, он решил, что королеву по крови, королеву-помазанницу, нельзя вечно держать под домашним арестом. Или, возможно, мой господин прав и Сесил утрачивает положение в совете королевы Елизаветы. Звезда его, поднимавшаяся так долго, возможно, клонится к закату. Возможно, прочим лордам, ненавидевшим его влияние, удастся повернуть все по-своему, и мой старый друг Сесил должен будет снова склониться перед их властью, как тогда, когда он был молод и шел в гору. Мой сын Генри, служащий при дворе в свите лорда Дадли, пишет, что, по его мнению, так все и обстоит. Он пишет, что в последнее время Сесил дважды схватился с дворянином и проиграл. Скандал с испанским золотом очень ему повредил; даже королева признала, что он ошибался, и нам придется выплатить испанцам стоимость слитков, которые украл Сесил.

«Пусть так, но сохрани дружбу с ним, как сделаю и я, – осторожно пишу я Генри в ответном письме. – Сесил играет вдолгую, а королева любит тех, кто защищал ее, когда она была принцессой».

Всем моим домочадцам предстоит переезд в большой дворец моего мужа в Уингфилде, вместе с шотландской королевой, а она сияет при мысли об отъезде из Татбери. Ее ничто не утомляет, она сама руководит сбором и погрузкой вещей в повозки; ее вещи, одежда и драгоценности будут готовы к отправке на рассвете. Ее ручные птицы размещены в ящиках, она клянется, что ее собака будет сидеть на луке седла у любого. Сама она поедет вперед с моим мужем графом; как всегда, я отправлюсь следом со скарбом. Буду тащиться позади, как служанка. Ехать по грязи, которую размесят копыта их лошадей.

Утро, когда они выезжают, стоит прекрасное, поют весенние птицы, жаворонки взмывают в теплом воздухе, когда они едут по пустоши. Когда заканчивают грузить багаж, начинается дождь, и я надвигаю на голову капюшон, сажусь на лошадь и вывожу караван со двора, вниз по грязному холму.

Мы движемся удручающе медленно. Мой муж граф и королева могут скакать по поросшим травой обочинам, он знает, где срезать дорогу через лес, знает все тропинки и с брызгами переводит ее через ручьи. Их ждет приятная поездка по сельской местности с полудюжиной спутников. Они будут мчаться по пустошам, а потом сворачивать на тенистые тропинки вдоль рек, где деревья склоняются зелеными арками. Но мне, привязанной к повозкам и домашнему скарбу, придется ехать не быстрее, чем самая тяжелая телега пробирается по грязной дороге. Когда у нас отвалится колесо, мы несколько часов простоим под дождем, пока телегу не починят, когда захромает лошадь, нам придется остановиться и выпрячь ее из оглоблей, потом нанять новую в ближайшей деревне. Это тяжелый труд, и я могла бы обидеться, будь я рождена и воспитана как леди. Но я не родилась леди; я родилась и выросла рабочей женщиной, и по-прежнему с радостью выполняю тяжелую работу, и выполняю ее хорошо. Я не прикидываюсь праздной дамой. Я заработала свое состояние, и я им горжусь. Я – первая женщина в своей семье, поднявшаяся из нищеты благодаря своим собственным усилиям, что там, я – первая женщина в Дербишире, владеющая солидной собственностью по праву. Я первая женщина из тех, кого я знаю, кто своим умом заработал состояние. Поэтому я люблю Англию при Елизавете: потому что женщина вроде меня, родившаяся так низко, как я, может сделать и сохранить состояние.

Последние несколько миль пути до Уингфилда идут вдоль реки. Когда мы добираемся туда, уже вечереет, но хотя бы дождь перестал. Я промокла насквозь; но я, по крайней мере, могу сбросить капюшон и оглядеться, любуясь красивейшим подъездным путем к любимому дому моего господина. Мы едем понизу речной долины, в реку от нас убегают водяные курочки, в вечернем небе кричит чибис, потом мы сворачиваем за угол и видим за заливными лугами прекрасный дворец Уингфилд, встающий из-за деревьев, как Царство Небесное. Под ним лежат топи, над водой поднимается туман, я слышу кваканье лягушек и крик выпи. Над водой густо растут деревья, наконец-то начинают зеленеть ясени, шелестят плотные купы ив. Поет дрозд, его трель звенит в сумерках, а потом с белым шорохом мимо нас проскальзывает, словно призрак, сова-сипуха.