Другая история Римской империи - [2]
(Куприянова Т. Г. История книжного дела в Европе. Учебное пособие. Московский государственный университет печати).
Как видим, изготовление одной рукописной книги требовало нескольких усердных месяцев труда переписчика. И это далеко еще не все затраты на ее производство:
Пергамент был не дешевле папируса, поскольку на изготовление крупноформатных книг (а священные книги часто изготавливались в большом формате) уходило множество шкур. Например, каждая двойная страница в «Лоршском Евангелии» (ок. 810 г. Рим, Ватиканская библиотека) требовала одной шкуры телёнка; для изготовления «Книги Кельтов» («Келлское евангелие», ок. 800 г., Дублин, Библиотека Тринити-колледжа) потребовалось забить стадо приблизительно в 150 голов, а для создания «Винчестерской Библии» (1160–1175 гг., Винчестер, Библиотека собора) потребовалось стадо в 250 телят. Для изготовления монументального формата полной Библии требовались шкуры приблизительно 500 животных (Википедия).
– Так кто же был заказчиком рукописных книг (даже не летописей) в допечатную эпоху?
– Очевидно, что основным заказчиком выступала церковь. Для которой книги были обязательным атрибутом церковного богослужения, то есть, предметом длительного многоразового пользования.
До эпохи книгопечатания было еще одно место, где книги имели длительное и многоразовое применение – университетские библиотеки. Но и там основной факультет был богословский, и, соответственно, в университетах преобладала церковная литература. То есть, «тираж» церковного издания, например, Библии, распределялся между церковными и учебными (тоже церковными) учреждениями.
Очевидно, что средневековый роман по цене последнего айфона или даже автомобиля в нынешних ценах, или рукописный учебник по гончарному ремеслу – это полная бессмыслица.
Поэтому есть все основания предполагать, что никаких летописей, как отдельного литературного жанра, до эпохи удешевления книги с помощью бумаги и печатных технологий, не было.
Были письма отдельных государственных лиц (переписка Курбского с Иваном Грозным или того же Ивана Грозного с королевой Англии Елизаветой), были документы из различных архивов в виде грамот, указов, донесений, картографических и прочих рукописных материалов. Но никаких летописных хроник, тем более «по монастырям», в допечатную эпоху не было и быть не могло.
Потому что не родился еще на свет главный заказчик на летописную (рукописную или печатную – не важно) национальную историю – национальное государство:
Система национальных государств начала складываться после Вестфальского мира (1648), подведшего итоги Тридцатилетней войны и Реформации и закрепившего в международных договорах международно-правовые положения нового мироустройства в Европе: верховенство, независимость и самостоятельность государственной власти на территории государства, независимость в международном общении, обеспечение целостности и неприкосновенности территории (Википедия).
С чего это вдруг «верховенство, независимость и самостоятельность государственной власти»? А до Вестфальского мира самостоятельности и независимости у государств Европы не было?
Появление национальных государств ознаменовало конец политического господства папства, фактический распад Священной Римской империи и выход на арену новой социально-политической силы – буржуазии. Буржуазные революции и последовавшее распространение национализма в XIX веке способствовали переходу к капиталистической экономике, повышению эффективности национальных государств и росту их экономической мощи (Википедия).
Вот и весь ответ: история самостоятельного национального государства могла появиться только после его выхода из состава империи. Вот тогда впервые и понадобилась национальная идея, как основа государственности. А национальная идея нуждается в «хорошей» и желательно «древней» национальной истории. Для чего нужно сперва-наперво отделить свою нацию от других:
«… славяне пришли и сели по Днепру и назвались полянами, а другие – древлянами, потому что сели в лесах, а другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные сели по Двине и назвались полочанами, по речке, впадающей в Двину, именуемой Полота, от нее и назвались полочане. Те же славяне, которые сели около озера Ильменя, назывались своим именем – славянами, и построили город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Сейму, и по Суле, и назвались северянами. И так разошелся славянский народ, а по его имени и грамота назвалась славянской» (ПВЛ).
«Повести временных лет» – это этническая "инвентаризация" славянского и иного населения Европы. До религиозных войн учитывать этнические особенности местного населения не имело никакого смысла. С таким же успехом можно было сосчитать всех рыжих или голубоглазых. Потому что язык становился признаком идентификации «свой-чужой», плюс к этому добавилась «своя хорошая» и «чужая плохая» религия. А в империи все были «свои», «советские», как в СССР:
«… половцы держатся закона отцов своих: кровь проливают и даже хвалятся этим, едят мертвечину и всякую нечистоту – хомяков и сусликов, и берут своих мачех и невесток, и следуют иным обычаям своих отцов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Привет тебе, любитель чтения. Не советуем тебе открывать «Реквием» утром перед выходом на работу, можешь существенно опоздать. Кто способен читать между строк, может уловить, что важное в своем непосредственном проявлении становится собственной противоположностью. Очевидно-то, что актуальность не теряется с годами, и на такой доброй морали строится мир и в наши дни, и в былые времена, и в будущих эпохах и цивилизациях. Легкий и утонченный юмор подается в умеренных дозах, позволяя немного передохнуть и расслабиться от основного потока информации.
Украинский прозаик Владимир Дарда — автор нескольких книг. «Его любовь» — первая книга писателя, выходящая в переводе на русский язык. В нее вошли повести «Глубины сердца», «Грустные метаморфозы», «Теща» — о наших современниках, о судьбах молодой семьи; «Возвращение» — о мужестве советских людей, попавших в фашистский концлагерь; «Его любовь» — о великом Кобзаре Тарасе Григорьевиче Шевченко.
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Роман шведских писателей Гуннель и Ларса Алин посвящён выдающемуся полководцу античности Ганнибалу. Рассказ ведётся от лица летописца-поэта, сопровождавшего Ганнибала в его походе из Испании в Италию через Пиренеи в 218 г. н. э. во время Второй Пунической войны. И хотя хронологически действие ограничено рамками этого периода войны, в романе говорится и о многих других событиях тех лет.
Каким был легендарный властитель Крита, мудрый законодатель, строитель городов и кораблей, силу которого признавала вся Эллада? Об этом в своём романе «Я, Минос, царь Крита» размышляет современный немецкий писатель Ганс Эйнсле.