Другая Элис - [44]

Я посмотрела на него. Взгляд отметил загар на лице, посветлевшие волосы… Сейчас он напомнил мне Бреда из «Соседей»[14]. Ох, черт, какая скучная у меня жизнь, подумала я, вспомнив, как неделю назад я смотрела «Соседей» дважды в день. Ужас! Я схватила Себа за руку.

— Я рада тебя видеть. Пойдем, нам надо наверстать упущенное. Пойдем домой.

Смеясь, мы поднимались по лестнице.

— Тсс, тише, Себ, мы разбудим маму с папой.

Себ схватил меня и бросил на кровать, как это делают в фильмах. Только наяву это было больно. Он сдернул с моих ног ковбойские сапоги и при этом согнул мне пальцы на ногах. Я чуть не закричала от острой боли, но сдержалась. Он стянул с меня красную майку (слава богу, под ней был красный же лифчик), перевернул меня и быстро расстегнул мой ремень.

— Выключи свет, — попросила я.

— Нет, я хочу посмотреть на тебя. Я не видел тебя целых семь месяцев.

Я тяжело вздохнула. Понравится ли ему сейчас мое тело? Он уже расстегивал мой бюстгальтер и целовал мне шею, уши.

— Ты похудела, — сказал он, обнимая меня за талию. — Хорошо, что тут ты осталась прежняя. — Он целовал мне груди, потом стал спускаться ниже и ниже.

— В темноте интереснее, — сказала я и, протянув руку, погасила свет. Я не могла допустить, чтобы он увидел меня голую, он заметит мои распухшие колени, а я не хотела, чтобы это остановило его…

— Иди сюда. — Он потянул меня за руки; мне опять было больно. Он заключил меня в объятия. — Я так скучал по тебе.

Мое тело кричало, просило сна, каждый его дюйм был полон болью, словно кто-то бил, бил, бил меня о стенку. На дрожащих ногах я прошла в ванную и проглотила две обезболивающие таблетки. Медленно вернулась в постель, молясь, чтобы Себ не проснулся. Он не должен видеть вторую половину меня — ту половину, которой я стыдилась, непривлекательную и жалкую.

Свет просочился сквозь шторы. Себ беспокойно пошевелился. Я примостилась возле него и посмотрела на его тело. С какой радостью я бы с ним поменялась. Как хорошо быть высоким, сильным, спортивным. Он перевернулся с одного мощного, загорелого бока на другой. Удивительно избавляешься от напряжения, когда тебе есть о ком думать, и фантастически здорово опять заниматься сексом. Мне нравилось. Я испытывала еще и огромное облегчение — я все-таки смогла! Я чувствовала себя нормальной. Нормальной! Одна ночь с Себом вернула мне уверенность в себе, которую я растеряла за последний год. Я обняла его за талию, его рука разжалась навстречу моей, наши пальцы переплелись, подобно хитроумному пазлу. Он сонно пробормотал, что любит меня. Мои глаза закрылись, отторгнув горящий дискомфорт по всему моему телу.

Я была невероятно счастлива. Лежа рядом с ним, я перенеслась в то время, когда мы с ним только начали встречаться. Он заставил меня снова почувствовать себя той девочкой, которой я была без болезни.

Медицинская сводка

Моя СОЭ — скорость оседания эритроцитов, которая показывает, насколько активны болезнь и воспаление — 129. Доктор встревожен. По его словам, все, что выше 100, крайне опасно. Еще у меня анемия. Мне необходимы стероидная инъекция и переливание крови. Перемены в лечении с новым доктором: сульфасалазин заменяется на Препарат Номер Шесть, пеницилламин. Индометацин заменяется на Препарат Номер Семь, вольтарол. Продолжаю принимать метотрексат в более высокой дозе.

Двадцать девять. «Почему я?»

Май 1993 года. Я получила место в Бристольском университете! Ура! Себ снова исчез, теперь он во Франции. Я только что стала лечиться у гениального доктора Фишера в больнице под Бристолем. Мои родители вместе со мной решили, что пора узнать другую точку зрения на мою болезнь и что мне нужен врач недалеко от университета. Доктор Фишер хотел, чтобы я легла в больницу на шесть недель. Я доверяла ему. Если он не сможет мне помочь, тогда не сможет никто.

Порядки в этой больнице были необычные. Не надо было носить пижаму, валяться целыми днями в постели, есть виноград и смотреть мыльные оперы и ток-шоу. Здесь больным позволялось выходить в город, предупредив об этом сиделку. В нескольких болезненных шагах от больницы было кафе, которое стало моим вторым домом. Официант ласково снимал с меня куртку и помогал сесть, приносил капучино с тертым шоколадом и несколькими бисквитами. По выходным позволялось уходить домой.

К началу второй недели мне уже казалось, что я нахожусь в пансионате при школе для больных.

Я заметила дежурную сиделку, Глорию, которая ухаживала за мной. Она удивительная — большая, чернокожая, с огромными покачивающимися бедрами и широкой улыбкой, способной развеселить даже самую печальную душу.

— Как дела, Элис? — прогремела она. — Приятно тебя видеть. Чем ты занималась?

— Особенно ничем, — улыбнулась я.

— Ничем! Как скучно, — засмеялась она, и ее огромная грудь заколыхалась вверх-вниз.

— Я ходила на балет, но лучше всего там оказалось мороженое «Магнум» в антракте.

— О, Элис, — пронзительно запричитала она, — мой муж говорил, что мне надо сесть на диету, он считает, что я слишком жирная. — Она прижала руки к животу и взорвалась смехом.

Мне сказали, на этой неделе в отделении будут новые люди — группа пациентов с анкилозирующим спондилитом. Анкилозирующий спондилит — еще одна форма артрита, которая поражает позвоночник. Они приехали к вечеру, но я их не видела, потому что уходила вниз в бассейн на гидротерапию.