Другая дверь - [49]

А что такой человек берёт с собой?

Правильно – учебники, путеводители, какие-то романчики. Учебники, если с собой дети, остальное почти всегда…

И вот это оседало у поляка.

Только никому, ну или почти никому было оно больше не нужно. Там, в той жизни, Слава никогда бы таких книжек не купил именно потому, что продать их дальше было нельзя.

Как он подозревал, в этой жизни было то же самое…

Нет, конечно, и здесь оказывалось что-то, что там в той его старой Москве вполне могло стоить денег. Первое издание романа Лескова «На ножах», ярославская книжка Бальмонта тысяча восемьсот девяностого года, второе издание «Основ химии» Менделеева – всё это чего-то стоило там в Москве начала двадцать первого века.

Но здесь – зачем и кому?

Слава досматривал последнюю брошюру на полке, которой оказалась поэма Басова-Верхоянцева «Конек-Скакунок», коммунистическая агитка, хоть и образца девятьсот шестого года. Наш герой с отвращением ставил книгу на полку, когда услышал голос Песи:

– Он не хочет…

– Кто он и чего не хочет? – спросил в ответ Прохоров, хотя, если честно, уже обо всем догадался.

– Говорит, нет клиентов на такое…

– Ну что ж, – улыбнулся Слава, – пойдём дальше…

Настоящий бизнесмен отличается от российского образца начала двадцать первого века тем, что может держать удар.

Они вежливо раскланялись с поляком и вышли.

– Мне показалось, – Прохоров начал оглядываться по сторонам, довольно бессмысленно, кстати, потому что хорошо разглядеть соседние здания мешали деревья, – или тут действительно гнездо?

Несмотря на сопротивление Песи, сюда они приехали на извозчике и разглядеть в подробностях ничего наш герой не успел. Он даже точно не знал, где они, потому что помнил только, что проехали по Кудаму, миновали вокзал Зоо и пока ещё не разрушенную кирху (её оставят разрушенной после Второй Мировой Войны в память об этом) и свернули направо. Потом несколько раз ещё куда-то сворачивали и, наконец, прибыли.

– Какое гнездо? – не поняла Песя.

– Знаешь, – объяснил он ей, – в моё время такие магазины располагались по несколько на одной улице… Мне, когда мы ехали, показалось, что были ещё вывески с книгами…

– Вот она… – Песя ткнула рукой в соседний дом. – Мы туда пойдем?

– Обязательно…

И вот тут началась свистопляска.

Все магазины, куда они заходили, были настоящими, не подвалом всеядного Давида-Черепа.

Все владельцы сами выходили посмотреть на книгу, принесённую Прохоровым и Песей Израилевной.

И все, как один, покрутив Веспуччи в руках, отказывались от покупки. Вежливо, часто мотивируя тем, что нет сегодня клиента вот на такую книгу, реже – просто без объяснения причин.

Ни один не спросил – сколько хочешь?

Ни один не предложил даже марки…

Никто не захотел взять на комиссию – попродавать…

Песя уже с жалостью посматривала на нашего героя, но он был непреклонен, и они заходили в каждый магазин.

– Ты не устал принижуватися? – печально спросила она после четвертой или пятой попытки.

– Нет… – спокойно (внешне спокойно) ответил Прохоров. – Я знаю, что книга хорошая и дорогая, осталось только найти того, кто понимает в этом несколько больше, чем эти ребята…

– Это про что книга? – спросила она в ответ.

– Про Америку… – объяснил Слава. – Её написал тот человек, в честь которого она и названа. Видишь тут слово Америго, вот отсюда и пошло название…

– Тогда жди здесь… – вдруг сказала старуха. – Я сейчас…

И быстро затрусила куда-то назад.

А Прохоров озадаченно смотрел ей вслед.

И увидел, как она заходит в один из только что пройденных магазинов.

А через минуту Песя вернулась и важно сказала:

– Пошли…

Преодолевая сопротивление Прохорова, она провела его мимо ещё двух книжных и, спустившись на пару ступенек, толкнула дверь неприметной лавочки в самом конце проулка.

– Заходи… – она держала дверь, пока Слава просачивался мимо её крупной фигуры. – Если здесь в западне не купят, нигде не купят…

– В какой западне? – почти в ужасе спросил наш герой.

– Ну, в подполе, в подвале по-вашему…

41

Им навстречу в дальнем углу помещения поднялся, нет, просто поднял голову длинный седой немец с недовольным лицом.

– С чего ты взяла, что именно он должен купить? – раздосадованно шёпотом спросил наш герой.

Хозяин лавки ему не понравился.

– Потому что только он во всем Берлине интересуется Америкой… Так мне сказали в том магазине… – невозмутимо ответила Песя и направилась в глубь помещения к длинному немцу.

А Прохоров остался на месте и пока они лопотали что-то на местном языке, огляделся.

И лавка ему как раз понравилась.

Потому что, хотя здесь, в отличие от соседних, более богатых магазинов, не было никакого персонала, она была настоящей норой настоящего книжного любителя. А может быть, именно потому, что не было персонала и всем управлял тот же немец?

Вокруг громоздились горы каких-то фолиантов, из щелей между ними торчали тонкие брошюры, но нигде, Слава видел это опытным глазом, не видно было тусклого блеска энциклопедий или собраний сочинений. Да и вообще ни одного переплёта девятнадцатого века заметно не было.

– Давай сюда… – Песя Израилевна протягивала руку за Веспуччи. – Он хочет посмотреть…

Слава оторвался от созерцания чужих сокровищ, покорно отдал книгу, присел на краешек какого-то сундука и принялся ждать решения своей судьбы.