Другая дверь - [40]

– Сколько?

Песя советовала просить за «играшку» некую сумму, но Слава почему-то считал, что старая еврейка ошибается.

Разобрался он с ней, несмотря на всю боевую подготовку старухи, быстро, примитивно применив один из законов Карнеги.

– Слушай, – спросил он, не отвечая на её вопрос, о том, кто он такой, – помоги мне, пожалуйста, и ещё, дай умный совет…

– А шо случилось? – она почти тут же опустила оружие.

Так посоображала, ну, самую малость, секунд тридцать и, видно, поняла, что ссориться не стоит.

А может, загордилась, что вот она такая умная и дельная, раз у неё просят совета такие умные и дельные люди…

Кто знает, да и какое это имеет значение?

– Чем тебе помочь, недомирок? – тут же попробовала опять занять главенствующее положение она.

Конечно, по сравнению со своей монументальной хозяйкой Прохоров так и смотрелся – недомерком.

Так что тут возражать?

– Во-первых, мне нужна почта… – Слава начал загибать пальцы. – Во-вторых, я должен узнать, сколько идет письмо отсюда до Новой Зеландии. В-третьих, хотелось бы понимать, как мне могут переслать деньги из-за границы?

– А много денег? – не вытерпела старуха.

– Нет, не очень… – прикинул Прохоров – Тысяч пять, я думаю, на первое время хватит…

Он подумал, что сумма имеет практическое значение для пересылки, иначе бы не стал пугать бедную Песю Израилевну.

Она тут же привела своё оружие в боевую готовность и открыла рот, чтобы задать свой вопрос, насчет кто он такой, напомнивший Славе такие же вопросы, с которых обычно начинались блатные разборки.

Надо было остановить старуху, а то ведь и правда можно получить скалкой по чайнику.

– У меня там богатые родственники, – не дал он сказать ей ни слова, – надо им написать, они пришлют денег…

Старуха перевела дух, видно, драться ей тоже не очень хотелось. А так всё объяснилось к взаимному удовлетворению.

– Деньги можно послать в банк… – сказала она наконец. – У Хаимовичей сын в Аргентине и шлет им гелт таким способом.

– А поподробней… – Прохоров протянул руку и указал старухе на место напротив себя.

– Ну, сколько я знаю, – Песя Израилевна тяжело опустилась в кресло, – надо выбрать банк, где ты хочешь получить деньги. Потом пишешь туда – вышли мне в такое-то отделение такого-то банка. Потом идёшь и получаешь…

– Нужны документы… – задумчиво сказал наш герой.

– А у тебя нет?

Прохоров молча достал свои приобретения с Тиргартена, протянул старой еврейке.

– Шо ты мне показываешь? – удивилась она. – Я шо знаю, что годится? Ты веришь, что я могу ходить в банк за деньгами?

– А ты сама? – Слава решил отработать один из вариантов, которые только что просчитывал в уме. – Ты можешь пойти в банк, – он увидел, как скривилось лицо старухи и тут же добавил, – ну, сделай это для меня, если я напишу, чтобы деньги выслали на твоё имя?

– Откуда у меня документы? – изумилась Песя. – Мне они к чему?

– А мне?

– Ну, меня тут и так все знают… А ты пришлый, чужой…

– Ладно… – кивнул он, соглашаясь. – У тебя есть кто-то, кто может посмотреть мои бумаги и сказать, годятся они или нет?

– У меня есть кто-то, – гордо сказала мадам Шнор, – кто, если твои бумаги не годятся, сделает так, чтобы они годились… Ну или сделает новые, ещё лучше твоих… Этого вдосталь?

– Конечно… – тут же согласился Прохоров.

Иного он от своей подружки и не ждал, но всё же было приятно, что старуха его не подвела.

– Шо ещё?

– Можешь ли ты мне достать такую большую толстую книгу, где собраны все адреса и телефоны Берлина?

– Так она ж на немецком…

– Ну, то, что мне там надо, – уверенно сказал наш герой, – я смогу прочесть и на немецком…

– Я спрошу… – задумчиво сказала старуха.

То ли прикидывала, у кого спросить, то ли пыталась сообразить, как человек, не знающий языка, собирается читать книгу на нём…

А Прохоров подумал, в какое он попал интересное время, где добыть фальшивый паспорт легче, чем справочную книгу.

Повисла пауза.

Наш герой судорожно пытался вспомнить, что ещё ему нужно от Песи, а та, в свою очередь, чего-то ждала. Наконец не выдержала:

– Ты, кажется, ещё хотел совет?

Ах, вот оно что…

Слава достал телефон, включил камеру, навел на старуху, поснимал её, как она подозрительно смотрит, потом пытается заглянуть на его сторону.

– Это шо?

Прохоров повернул к ней монитор, включил воспроизведение.

– Это я? – не то испугалась, не то обрадовалась старуха.

– Сколько должна стоить? – спросил наш герой.

33

Когда-то давно в детстве еще, мама (со слов её матери) рассказывала Прохорову, что в начале двадцатого века было такое странное развлечение в небольших провинциальных городах России – к приходу Петербургского поезда собирались состоятельные граждане с семьями.

Дресс-код?

Самое лучшее, галоши – обязательно…

Что делали собравшись?

А ничего…

Фланировали, раскланивались со знакомыми, обсуждали местных жителей и, главное, приезжих…

Потом поезд, отстояв положенное, уходил, а народ, нет, не точно, почтенная публика разбредалась по домам.

Вот примерно так, на манер этой самой публики и чувствовал себя наш герой на следующее утро, когда они с Песей Израилевной вышли «по делам».

День выдался совсем не осенний, чего, казалось бы, можно было ожидать от конца ноября. Скорей пахло весной, в лужах купались и дрались воробьи, тем самым портя красивую картинку голубого неба, а всё местное население, которое не в силах за старостью было уже починять и торговать, вылезло на улицу. Ну, кто не мог вылезти сам, делегировал туда же свою морду лица, просто выставив её из окна.