Другая дверь - [11]
Прохоров взял куртку, распихал всё по карманам. Глупо, конечно, одеваться, чтобы сходить в туалет, но ничего по этому поводу в голову не приходило. Он постоял минуту, задумавшись, потом перекинул куртку через руку – пусть все думают, что у него там что-то в сортире нужное, но для показа всем нежелательное. Может, у Славы геморрой, и он идёт вставить свечку?
Затем наш герой оглядел стол, надо было что-то оставить, чтобы официантка не подумала, что он сбежал, не заплатив и не вызвала полицию. Кожаный очешник его в этом смысле вполне удовлетворил, и он пошагал в сторону туалета.
«Студент» заволновался, но потом, взглянув на стол Славы и заметив на нем какой-то предмет, успокоился, а вот самому нашему герою пришлось вернуться почти от самых дверей нужного ему заведения.
Потому что в очешнике на столе он оставил и его содержимое, а именно очки, без которых он чётко не видел ничего ни на каком расстоянии. В наследство от той же бывшей жены, ему достались какие-то сложные окуляры, которые стоили уйму денег, но помогали не очень. Как ни просил Прохоров в тот раз Варвару оставить его в покое и не покупать ничего сложного и дорогого, она настояла на своём.
«Мой муж должен быть одет дорого и со вкусом…» – служило для неё единственным, но непоколебимым аргументом, и Слава, который до этого покупал очки в подземном переходе у метро «Арбатская», сдался и вот уже несколько лет мучился, но ничего другого носить не мог.
И без них соответственно на компе у «студента» он мог бы разглядеть только пару неясных пятен неопределённого цвета.
Прохоров открыл очешник, напялил очки, не в туалете же было их надевать, и вернулся на не пройденный до конца маршрут.
А когда, закончив все дела, шёл обратно, увидел на экране монитора то, что никак не ожидал увидеть – свою собственную фотографию.
9
Фотография была старая, сделанная когда-то ещё Варварой и размещённая нашим героем в «Живом Журнале», когда он давным-давно пытался вести там свою страничку. Снят он был в профиль, сидел в каком-то кафе, и даже куртка была та же самая. Но это всё не имело значения…
Значение имело то, что интуиция на этот раз не подвела, и это всё-таки к нему постучались…
Но и это – ерунда…
У оторопевшего от неожиданности Прохорова было несколько секунд – пока «студент» не обернулся, чтобы проверить, куда делся наш герой – чтобы подумать, что делать дальше.
Взять тяжёлый стул и хряпнуть по голове?
Не годится, потому что заметут в полицию, да и болван может быть ни в чем не виноват. Вдруг он просто хочет проконсультироваться и узнать, сколько стоит первый том из собрания сочинений Мельникова-Печёрского, изданного Вольфом? В ЖЖ же ясно и понятно, чем занимается хозяин странички, когда не пишет всякие умствования на страницах журнала.
Подойти и спросить: «Что надо?»
Не подходит…
Просто потому, что непонятно даже, на каком языке задавать вопрос. И как понимать ответ? Прохоров, кроме родного, владел прилично разговорным английским, но откуда следует, что «студент» тоже им владеет?
Ни откуда, а значит, тот запал, который необходим для атаки (а подойти и заговорить самому в данной ситуации и означало атаку) будет растрачен впустую. Да и хорошо будет выглядеть Слава, когда после «Чего надо?» и «What do you want?», что примерно означало то же самое, заткнётся и будет тупо смотреть на ничего не понявшего или, наоборот, что-то многословно объясняющего «студента».
Не заметить?
То есть сделать вид, что ничего не увидел?
Выиграть время на «подумать», посмотреть, как будут развиваться события, а они будут развиваться, не зря же «студент» искал его и нашёл.
Что ещё могла означать Славина фотография на мониторе, как не то, что оригинал сравнивали с портретом, чтобы убедиться в идентичности? Вряд ли олух, даже если он гей, влюбился в него по фото и положил жизнь, чтобы отыскать самого носителя потрясающей красоты и мужества…
Но не заметить тоже не получалось, уже просто по человеческим качествам нашего героя. Сердце его, измученное многолетней жизнью с Варварой и уже дважды отказавшее, могло не выдержать напряжения и в этот раз, а говорят, что третий инфаркт – это обычно каюк. А как можно без напряжения сидеть, уткнувшись носом даже в такое важное для тебя чтение, как Володина книга, и при этом зная, что напротив расположился человек, который положил немало сил и времени, чтобы найти тебя в чужом городе.
Зачем?
Неизвестно…
Но вряд ли за чем-то хорошим, потому что, если бы дело было чистое, то следовало бы, найдя Славу, просто подойти к нему и сказать: «Здравствуйте, Вячеслав Степанович» или «Hello, Slava…» Там, откуда «студент» взял о нём информацию, должны были бы знать, что Прохоров разговаривает только на двух языках.
Слава вообще не представлял, откуда болван взял сведения, чтобы найти его и как он это сделал. Сам себя он в такой ситуации – в гостинице в чужом городе, куда прилетел из другой страны, не готовясь и не планируя, почти случайно – вряд ли нашёл бы, хотя наш герой хорошо понимал, насколько слаб он в современных технологиях.
Надо было на что-то решаться, стоять у портьеры, которая заслоняла вход в сортир, становилось, мягко говоря, неудобно. Вроде ты размышляешь, не вернуться ли назад и не продолжить ли прерванный процесс.
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.