Другая дорога - [5]
– Ты решил, что в них будет жить «Б»? – догадался Глазастик.
– Это кусочек попонки, покрывавшей спину коня.
– В нем живет «П»!
– Из этих вещиц я могу выложить «ПАР». А из этих получится «ДОМ». Слышишь, я сказал «пар»? А теперь вот он, «ПАР», лежит на земле, видимый и беззвучный. Если я захочу, то заставлю его звучать. Громко, тихо, весело или грустно.
– Ты настоящий поэт! – с восторгом сказал Глазастик и прижал руки к сердцу. – Я так рад, что увидел тебя! Это скукотцы считают, что поэты как колдуны или их вовсе нет. А я всегда думал: есть они!
Аяэлю стало приятно.
– Ты хороший мальчик, Глазастик. А почему же тебя заподозрили в колдовстве?
– Потому что они узнали, что я смотрю в темноту.
– Смотришь в темноту?
– Ну, вот так, – и Глазастик закрыл глаза.
– Ты там что-нибудь видишь? – удивленно спросил Аяэль.
– О! Я тут много вижу, – отозвался Глазастик. – Разных чудесных животных. На самом деле их нет. Но здесь, – Глазастик ткнул пальцами в закрытые веки, – они совсем как живые. У меня здесь одна собака, белая, в черных пятнах. Будто кто-то на шкурке ягненка разложил угольки.
– Никогда не видел белых пятнистых собак.
– Так я же и говорю, она только здесь живет. А еще у меня есть кот. С длинной-предлинной шерстью. Шерсть длиннее, чем у лисы. И нос у кота приплюснутый – будто его вдавили. Его можно даже погладить. Тогда он тихонько урчит. Он ни разу меня не царапал! Такой замечательный кот!
– Никогда не видел котов с длинной-предлинной шерстью.
– И еще есть одна зверушка, ни на что похожая, – Глазастик даже причмокнул от удовольствия. – Мне кажется, что она откуда-то из-за моря.
– Морская корова? – подсказал Аяэль.
– Не, не корова. Свинка. Ростом меньше котенка. У нее волосатая шкурка. И она пищит, а не хрюкает.
– Ну и ну! Чудеса, – сказал Аяэль. – Никогда о таком не слыхал.
– И они никогда не слыхали. И сказали, что я колдун. А я никакой не колдун, – и Глазастик собрался заплакать.
– Конечно, ты не колдун, – успокоил его Аяэль.
– Но я все думаю, кто я? – Глазастик вытер глаза и тихонько спросил: – Может быть, я поэт?
– Ну не знаю, – задумчиво протянул Аяэль. – Поэты поют истории о том, что было давно. Или о том, что есть.
– А о том, что будет, поэты не могут петь?
– Я о таком не слышал.
– Значит, я не поэт, – огорченно вздохнул Глазастик. – Но я и не колдун! Честно, я не колдун! И знаешь, я тоже немножко умею невидимое делать видимым.
И Глазастик достал из-за пазухи перышко Серой Сойки.
У Аяэля перехватило дыхание! У Серой Сойки синие крылья. И синим-пресиним было перышко Серой Сойки. Оно вобрало в себя синеву бездонного неба, и синеву морозного снега, и синеву первоцветов. И еще оно вобрало синеву бескрайнего моря (моря, где добродушно резвились морские коровы, моря, которого Аяэль никогда не видел).
Синее-синее перышко так и светилось на солнце. И слабенький ветерок теребил его волоски.
– Это же… Это то, что я так долго искал, – выдохнул Аяэль.
– Синее перышко невозможно найти, – тихо сказал Глазастик. – Серая Сойка сама мне его подарила. Я помог ей сберечь птенцов, и она меня приютила. Сойки были моей семьей. А потом птенцы улетели, и гнездо опустело. Но когда я смотрю на перо, все они снова здесь… И тогда я вижу невидимое.
Аяэль как будто не слышал:
– Отдай мне перышко Сойки! И я выложу слово «СОЛНЦЕ».
Он потянулся к перышку.
– У меня ничего больше нет. И никого больше нет, – тихо сказал Глазастик. – Только это синее перышко. Если со мной случится какая-нибудь беда, только перышко мне и поможет. Так сказала Серая Сойка. Я не могу с ним расстаться.
– Я поэт. Мне нужнее, – глухо сказал Аяэль. – Ты сказал, что веришь в поэтов. Но ты мешаешь мне. Ты мешаешь мне выложить «СОЛНЦЕ».
Аяэль помрачнел.
– Аяэль! Не печалься! Я не хотел мешать… Знаешь, что я придумал? Я пойду вместе с тобой. Пусть все другие вещицы лежат у тебя в мешке. А я понесу свое перышко. Но когда тебе надо будет выложить «СОЛНЦЕ», я его тут же достану. А потом опять понесу. Я всегда буду рядом с тобой. И синее перышко тоже.
Аяэль посмотрел на Глазастика, посмотрел на синее перышко – и кивнул в знак согласия.
4
И вот Аяэль и Глазастик пошли по дороге вместе.
Глазастик был очень рад. А Аяэль – не очень.
Глазастик думал: «Поэт! Я даже не мог мечтать, что однажды встречу поэта!»
А Аяэль думал так: «Я и подумать не мог, что пойду куда-то с мальчишкой…»
Глазастик думал: «Я буду учиться у Аяэля. Я буду смотреть на него во все глаза. Я буду слушать его. Я буду его любить».
А Аяэль думал так: «Этот мальчишка понял, как обращаться с вещичками из моего мешка. Хорошо это или плохо?»
Глазастик думал: «Я буду во всем помогать Аяэлю. Я хочу быть как он!»
А Аяэль думал так: «Вдруг Глазастик решит, что это просто – придумывать? Вдруг он решит, что я не так уж велик? Что он и сам может быть таким же, как я?»
А Глазастик думал, что ему повезло. Что судьба ему улыбнулась. Наверное, синее перышко уже ему помогло. Интересно, а Аяэлю кто-нибудь помогал? Это так здорово, когда тебе помогают!
– Аяэль! Тебе кто-нибудь помогал собирать вещицы для твоих превращений?
– Что? – вздрогнул Аяэль.
– Ну, у тебя в мешке столько чудесных вещичек. Чтобы невидимое делать зримым. Кто-то был очень добр и одарил тебя?
