Другая Блу - [10]

– Нет пути назад, все решено, выбор сделан, возврата нет, – нудно пробубнила я.

– Верно. – Уилсон пропустил мой тон мимо ушей. – Все было в руках судьбы. И он перешел Рубикон, назад уже было не вернуться. Мы все знаем, что в итоге случилось с Юлием Цезарем, да?

Нет, мы не знали. Ну, точнее, я знала, но мне надоела роль образцовой ученицы.

– Юлия убили в результате заговора, подготовленного одним из его друзей. Шекспир написал трагедию, которая так и называется: «Юлий Цезарь». Вы все должны ее прочитать, готовьтесь, в пятницу будет тест. – Уилсон только улыбнулся в ответ на дружный стон класса. – Как я говорил, литература рассказывает историю куда лучше учебников, и так ее гораздо приятнее учить. Так что хватит стенаний. Когда-нибудь вы скажете мне спасибо.

Стенания? Никогда такого слова не слышала.

– Итак, Юлий Цезарь пересек Рубикон, устремившись навстречу своей судьбе. И его судьба была и блистательна, и трагична. Он достиг пика могущества, а в конце понял, что власть – это иллюзия. Так что, ребята, продолжаем, вас ждет третий этап, если нужно, берите еще бумагу. Задание то же, что мы начали в первый школьный день. Ваша история приобретет новые оттенки и глубину. Вы написали немного о себе, пусть и в общих чертах. Теперь я хочу, чтобы вы выбрали один случай из вашей жизни, когда для вас «жребий был брошен», вы пересекли свой Рубикон, метафорически выражаясь, и пути назад уже не было. Я хочу, чтобы вы написали, как это повлияло на вас, как изменило. Возможно, это было что-то, над чем вы оказались не властны, что-то произошло с вами, или вы приняли какое-то решение. Как это изменило вашу жизнь, к лучшему или худшему. – Уилсон начал раздавать работы ученикам, иногда что-то говоря.

Я вздохнула, вспомнив, как выбросила свою историю в мусорку. Уже в который раз. В классе стало тихо, все взялись за ручки. Я вырвала чистый лист из тетрадки и приготовилась начать писать заново.

Но Уилсон неожиданно подошел к моей парте, которая, к сожалению, так и осталась первой в центральном ряду, так как после первого урока он закрепил за нами выбранные места.

Он положил передо мной мою работу, ту самую, которую я выбросила. Дважды. Наверное, он подобрал ее, когда я вышла из класса. Опять разгладил и выпрямил бумагу, наверное, положил между двумя тяжелыми книгами.

Слова на бумаге будто смеялись надо мной.

– Нет смысла бежать от прошлого. Мы можем избавиться от него и притвориться, что ничего этого не было, мисс Экохок. Но, возможно, мы можем чему-то научиться у него? У вас интересная история, я хотел бы, чтобы вы рассказали мне больше. – Он повернулся, чтобы уйти.

– Мне кажется, это немного нечестно, – выпалила я, тут же пожалев об этом, когда заметила тридцать пар уставившихся на меня глаз.

Уилсон поднял брови, вопросительно склонив голову, и скрестил руки на груди.

– Что вы имеете в виду? – спокойно спросил он. Я думала, что он побагровеет от ярости или вышвырнет меня из класса. Так обычно и случалось на других уроках, когда я не могла удержать свои нахальные замечания при себе. Я пожала плечами и лопнула пузырь из жвачки, которую, вообще-то, не должна была жевать на уроке.

– Вы сказали нам выложить все как есть, написать все наши секретики, наши худшие воспоминания, но что-то не похоже, чтобы вы сами делились с нами чем-то личным. Может, я не хочу, чтобы вы знали мою историю.

Класс затих. Вот это да. Все даже задержали дыхание в ожидании его реакции, спрашивая себя, неужели Блу Экохок в конце концов зашла слишком далеко. Уилсон не разразился гневной тирадой, а просто смотрел на меня несколько долгих секунд, по-совиному наклонив голову. Напряжение ослабло.

– Ладно. Это справедливо, – легко согласился Уилсон. – Но я – учитель, это значит, что я учу, а вы – учитесь, так что не обязательно все должно быть справедливо, так как роли у нас разные. И времени у нас не так много, чтобы я тратил его на разговоры о самом себе.

– Как насчет двадцати вопросов? – спросил кто-то с задней парты.

– Или поиграем в «бутылочку», – крикнул другой голос.

Послышались смешки.

– Сделаем вот что. Я расскажу вам про свою жизнь вкратце, как сделали вы, а потом расскажу о своем Рубиконе. Договорились? Так мисс Экохок будет уверена, что все честно. – Он подмигнул мне, и я еле сдержалась, чтобы не показать ему язык. Учителя не должны быть такими молодыми и классными. Почему-то это по-настоящему меня раздражало. Я только презрительно изогнула бровь и отвернулась.

– Я родился в Манчестере, это в Англии. У меня есть две старшие сестры. Одна все еще живет в Англии, как и моя мама. Моя старшая сестра, Тиффа, живет в Лас-Вегасе, что, кстати, и привело меня сюда. Мне двадцать два года, я окончил то, то мы называем колледжем, когда мне было пятнадцать лет. Полагаю, это то же самое, как очень рано закончить среднюю школу.

– Ничего себе! Так вы правда умный, да? – это блестящее умозаключение сделала девушка с голосом Мэрилин Монро, которая писала блестящими ручками, используя для каждой буквы своего имени разные цвета, еще и рисуя сердечки и звездочки сверху. Я окрестила ее «Блестяшкой».