Друг стад - [50]

— Да, но действовать надо быстро; я боюсь, она вот-вот дух испустит. Нельзя терять ни минуты.

— И… во что мне это встанет? — слабо вопросил он.

— Ну, долларов в пятьдесят, может, чуть больше. Ты же знаешь, как баснословно дороги все эти анализы да клинические обследования! Но мы постараемся по возможности сократить расходы, — пообещал я.

— Что-то не тянет меня тащиться за тридевять земель в этот самый Меридиан! Может, ты нашу собачку к себе заберешь, да сделаешь все, что нужно? Лишь бы спасти ее, лишь бы спасти! У малютки Гленды сердце разобьется, ежели собачка помрет, особливо если из-за меня! — На лбу у него выступили капельки пота размером с полевой горох, — выступили, медленно, зигзагами покатились вниз, и затерялись в зарослях кустистых бровей. Я видел: вот теперь-то мы поменялись ролями! Пожалуй, еще до того, как я доведу урок до конца, он научится лучше понимать чувства других по отношению к четвероногим питомцам!

— Но сперва давайте-ка вернемся на веранду и вкатим ей укольчик-другой в вену на ноге, — так, на всякий случай, может, бедолаге полегче станет, предложил я. — Ты ведь ее подержишь: так, чтобы левая передняя нога ни в коем случае не дернулась? — Я вспомнил схожий сценарий из опыта прошлого года, — тогда я впервые познакомился с Карни Сэмом Дженкинсом, явившись к нему не то со светским, не то с деловым визитом. Там, в его мастерской, где Карни занимался таксидермией, равно как и доморощенной ветеринарной практикой, обнаружилась собачка, очень похожая на нынешнюю. Обе только что произвели на свет щенков, обе принадлежали маленьким девочкам. Я вспомнил, как горевала малышка, думая, что видит свою любимицу в последний раз, и как ликовала она позже, вернувшись и обнаружив, что собачке гораздо лучше и что она явно идет на поправку.

Как и прежде, я сбегал к машине за иглой, шприцем, кусочком ваты, спиртом и раствором кальция. Несколько минут спустя Хэппи уже держал лапу так, как мне требовалось. Я осторожно ввел иглу в вену и медленно впрыснул раствор в кровь. Хэппи вел себя тихо, как мышь, однако я слышал его учащенное дыхание, да время от времени со лба его срывалась капля испарины прямо мне на руку, сжимавшую шприц. Я знал, что Хэппи пристально наблюдает за каждым движением и меня, и пациентки.

— А теперь посадим-ка ее к щенкам и через десять минут поглядим, не попьет ли она водички, — распорядился я, извлекая иглу из вены и слегка массируя место укола. Пока Хэппи возился с ящиком со щенятами, поставленным в углу веранды, я отнес шприц и иголку назад к грузовику и задержался там на несколько минут, выжидая, чтобы истек мною же назначенный срок. Я заглянул в колодезный домик, ополоснул руки, постоял у загона, где Хэппи держал свою свору дирхаундов, отпустил в их адрес шутку-другую. Наконец, я неспешно возвратился к дому и поднялся на веранду. Хэппи ронял кастрюли, наливал воду, наталкивался на стулья и кресла, — однако никто из нас так и не проронил ни слова. Неловкая пауза затянулась. Наконец, Хэппи нарушил тишину, продемонстрировав завидную наблюдательность:

— А ведь она почитай что и оклемалась, Док. Уже так не нервничает, заметил он. — А тебе как кажется?

— Налей-ка ей в чашку колодезной водички, посмотрим, как у нее с языком: работает ли? — предложил я. Хэппи только того и ждал: сей же миг он водрузил чашку перед нашей пациенткой. Та сейчас же принялась лакать, вскорости осушила емкость и принялась вылизывать края, ища добавки.

— Да ей и впрямь гораздо лучше, — отметил я. — Просто не узнать собаченцию!

— Значит, ей теперь все эти дорогущие рентгены да анализы не понадобятся? — спросил он.

— Думаю, нет, — отвечал я. — Слушай, Хэппи, я же просто проучить тебя хотел. Помнишь, пришел ты ко мне в клинику, а я как раз удалял миндалины? То-то задал ты мне жару: издеваться вздумал над старушкой, у которой в целом мире никого, кроме этой собачки, и нету! Ну, что, доказал я, что даже старый грубиян и упрямец вроде тебя не может не испытывать сочувствия к беспомощному созданию, даже если это комнатная собачонка!

— Надо думать, ты прав. Сам знаешь, я насчет этих миндалин просто шутил. Но, пожалуйста, уж будь так добр, не говори никому, что я согласился потратить пятьдесят долларов на собаку, которая охотится разве что за печенюшкой!

Когда люди принимают на себя почетную ответственность за живое существо, будь то домашний любимец, вьючное животное, рабочий скот, своего рода забава или потенциальный источник пищи, они обязаны заботиться о здоровье своих питомцев. Слишком многие злоупотребляют этой привилегией, и конечный результат зачастую оборачивается низкой работоспособностью и неоправданными страданиями. Пусть мой приятель Хэппи Дюпри и молол языком насчет того, что ветеринар, дескать, зря время тратит, пользуя комнатных собачонок, но, едва беда затронула его самого, он захотел, чтобы любимице его семьи оказали помощь тут же, безотлагательно.

С животными следует обращаться уважительно, — так, как они того и заслуживают, и не только потому, что они — тоже живые создания, но и в благодарность за то, сколь многим мы им обязаны. Братья наши меньшие дают нам пищу, стерегут нашу собственность, щедро дарят свою любовь, становятся неизменными нашими спутниками. Они — больше чем просто домашний скот; они своего рода инвестиция в нашу эмоциональную жизнь, и, чтобы получать желаемую прибыль, нужно непрестанно обеспечивать им должный уход. Тем, кто не заботится о нуждах своих питомцев, нужно вовсе запретить их держать.