Друг детства - [8]

— Ну, — сказала она наконец, — несомненно, я буду иметь это в виду, но, как вы понимаете, в Лондоне трудно встретить врача, который хотел бы переехать в Ирландию.

К огромному удивлению Джеймса, она поднялась со стула. Неужели решила, что разговор закончен? Для такой умной женщины было удивительно страдать до такой степени отсутствием проницательности, чтобы не прочесть между строк истинный смысл их разговора. Его брови поползли вверх.

— Куда вы собираетесь?

— Спать, конечно. У меня был длинный день. — Она посмотрела на него с некоторым смущением. Теперь под ее внешней холодностью Джеймс обнаружил очаровательную женственность. Он вспомнил, что его жена тоже была такой же волевой женщиной, соблазнительной для любого умного мужчины. Но тогда-то он был дураком, сейчас стал умнее. Теперь-то он знает, что именно на такую женщину никогда не мешает надавить.

— Мы не закончили, — сказал Джеймс резко. — Сядьте.

— Пожалуйста, не приказывайте мне.

Она опять отдалилась. Теперь он мог сконцентрироваться на том, что собирался сказать, вместо того чтобы волноваться из-за этих проклятых сверкающих зеленых глаз и постоянно напоминать себе, что подобный тип женщин ему не подходит.

— Тогда не вынуждайте меня делать это! — Он с удовлетворением заметил, что она села. — Элли, вашему отцу нужна замена. Это должен быть кто-то, кому он доверяет, кто-то, кто позволит ему решать самому, какую часть работы перепоручить другому. Согласен с вами: медицина — это дело его жизни. Разве ваш отец сможет жить без работы?

Элли сильно покраснела, но голос ее не дрогнул, когда она заговорила:

— В таком случае ему нужно быть очень требовательным во время проведения интервью для приема на работу.

— А зачем вообще прибегать к ним?

— Что вы хотите этим сказать?

Она подалась вперед, и, кажется, до нее начало доходить.

— Я хотел предложить вам заняться практикой здесь.

Последовало короткое молчание.

— Вы что, сошли с ума? — (В ее глазах он прочел, что сама она ни капельки в этом не сомневается.) — У меня есть работа в Лондоне, и очень привлекательная. Как вам вообще пришло в голову, что я могу работать тут?

— Почему вы думаете, что карьеру можно делать только в Лондоне?

— Я не думаю, что карьеру можно делать только в Лондоне, я просто думаю…

— Что вы будете ее делать не здесь?

— Вы все драматизируете, но в принципе — да, верно. Если хотите знать, всю мою жизнь я трудилась, чтобы оказаться на том месте, на котором нахожусь сейчас. Я не хочу провести остаток моих дней, сидя за столом деревенского врачебного кабинета, вместо того чтобы работать в большой больнице и делать то, что я люблю делать больше всего.

— В Дублине есть несколько великолепных больниц. Вы можете проводить какое-то время здесь, а какое-то — в больнице. Вы вполне сможете разделить практику между вами и отцом.

— Скажите, это отец попросил вас сделать мне такое предложение?

— Нет, что вы, но он беспокоился о том, что в дальнейшем случится с его практикой, если он не подыщет соответствующую замену.

— Вы говорите так, будто найти подходящую замену — это все равно что найти иголку в стоге сена.

Она встала и направилась к двери, но Джеймс оказался на ее пути, загородив собой дверь. Если только сможет, он вобьет в ее башку немножко ума. Сейчас он ясно чувствовал, что поступает правильно.

— А вы говорите это так, будто карьера — единственная вещь, которая что-то значит в вашей жизни.

— Я всю жизнь работала для нее.

— Я не отрицаю этого, но вы нужны вашему отцу и вполне могли бы делать карьеру и здесь.

— Да, но папа никогда не говорил мне об этом.

Перемена в его тоне смягчила ее. Может быть, он просто не знал, как это сказать? Еще одно усилие, и она будет сломлена.

— Я помогу с интервью, — сказала Элли тихо, потупив взор.

— Кроме работы, что еще держит вас в Лондоне? У вас есть мужчина? — Только задав этот вопрос, Джеймс осознал, что он давно уже вертелся у него на языке. Он не мог припомнить, когда в последний раз женщина пробуждала в нем такое любопытство.

— Это не ваше дело! — Она гневно глянула на него.

— Что, такой большой секрет? — Мне плевать на ее личную жизнь, сказал он сам себе, но не мог прекратить разговор, даже заметив, что он ее раздражает.

— Ну что ж, если так обязательно знать, то у меня есть бойфренд.

— И каков он из себя?

— Для вас имеет большое значение, каков из себя Генри?

— Генри? Это что, его имя?

— Да!

— А какие же могут быть у вас с ним отношения, если вы все время работаете? — Джеймс вдруг осознал, что напоминает собаку, не могущую расстаться с костью, и разозлился на себя, но отступать было некуда. Мысль о том, что доктор Элеонор Миллз может быть в близких отношениях с мужчиной, была слишком интригующей, чтобы отказаться от дальнейших вопросов.

— У нас просто великолепные отношения, — парировала она. — Я совершенно не обязана объяснять это вам. — Ее зеленые глаза загорелись таким огнем, что казалось, она сейчас взорвется. Пламя в ее глазах было очень притягательным.

— Совершенно великолепные отношения? — Она не удостоила его ответом, и он продолжал тем же певучим издевающимся голосом: — Или, может, они не великолепные? Может быть, это просто удобная связь, наподобие того, как вы надеваете старые домашние туфли? Что, Генри тоже доктор?