Друг детства - [10]

Что это нашло на меня? — размышлял он.

— Ладно, — сказала она и еще немного побыла в комнате, а затем тихо удалилась, плотно затворив за собой дверь.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Элли привезла с собой только одно платье. Очень простое, небесно-голубого цвета. Она не собиралась выходить в свет в течение тех нескольких дней, которые должна была провести здесь. А из обуви взяла только простые босоножки. И когда она все это надела на себя, то выглядела так, будто собралась побродить по магазинам, а не на ужин с мужчиной, которому хотела кое-что доказать. Впрочем, что именно она хотела доказать, она и сама не знала.

Впервые после своего приезда Элли не собрала волосы в пучок. Она вымыла голову, высушила ее и подошла к зеркалу — посмотреть, как выглядит. У нее были длинные, красивые волосы, слегка вьющиеся на концах; они совершенно изменили ее облик. Она всегда думала, что такие волосы идеально подходят женщине, которая много смеется, флиртует и занимается только развлечениями, и совсем не идут доктору-педиатру. Ей давно следовало их обрезать, но она оставила их длинными, чтобы собирать в пучок. Затем она тщательно нанесла на лицо немного косметики — румяна, губную помаду и тушь.

Покрутившись перед зеркалом, Элли решила, что платье не выглядит совсем уж простеньким. Когда она спустилась вниз, ее отец не заметил, как преобразилась дочь. Неожиданно Элли пришло в голову, что он вообще всегда так к ней относился — никаких комментариев.

— Я скоро вернусь, папа, — сказала она.

— Из-за меня не торопись — я не настолько уж беспомощен.

— Я попрошу Джеймса оставить тебе телефон ресторана — так, на всякий случай.

— На случай чего? — спросил отец раздраженно. — Может, ты еще оставишь мне няньку?

— Пудинг в духовке, — продолжала Элли, словно бы не расслышав ворчание старика, — и еще я приготовила салат из свежих фруктов.

— Еда для инвалидов!

Такой диалог был вполне обычен для них.

— Это здоровая, полезная пища, папа.

— Любая пища, которую можно съесть, не утруждая свои зубы, — это еда для инвалидов, — заметил он.

Как она уже убедилась, отец любил делать провокационные замечания на ее счет. Но в этот раз Элли почувствовала необычное раздражение.

— Жирное и жареное тебе вредно, — сказала она, теряя терпение, — и ты знаешь это лучше меня!

— Зачем так взрываться из-за простого замечания? — пробормотал он. — Все вы, женщины, одинаковы.

В любом другом случае Элли бы и не подумала нападать на своего отца. Она обычно ходила перед ним на цыпочках, стараясь не обижать его, но это было раньше, когда она приезжала на каникулы. Нынче же совсем другое Дело, и оставаться вежливой все время просто не удавалось.

— Зачем спорить о каждой мелочи? — ответила она с той же интонацией. — Все мужчины одинаковы.

Они уставились друг на друга, и Элли с ужасом почувствовала себя вновь ребенком, пытающимся некстати продемонстрировать свой характер.

— Извини, папа, я не хотела тебя обидеть.

В эту минуту раздался звонок в дверь, и она побежала открывать.

— Бог мой! — произнес Джеймс с преувеличенным удивлением. — Женщины обычно всегда очень долго собираются. И вечно приходится их ждать. Должно быть, вы исключение, которое лишь подтверждает правило. А где ваш отец?

— На кухне, — ответила Элли.

Ей пришлось подождать несколько минут возле двери, пока мужчины разговаривали. Наконец Джеймс вышел, и они направились к машине. Садясь в нее, она сухо сказала:

— Мне бы не хотелось задерживаться допоздна. Это первый вечер отца дома, и мне кажется, он немного нервничает, что остался один.

Элли смотрела прямо перед собой, но заметила, что Джеймс слегка повернул голову и посмотрел на нее искоса.

— Мне не показалось, что он нервничает. Как прошел ваш переезд?

— Спасибо, хорошо.

По непонятной причине она почувствовала раздражение из-за того, что предприняла столько усилий, чтобы выглядеть привлекательной, тогда как можно было об этом не заботиться Она чувствовала себя гораздо уютней с волосами, собранными в пучок, и безо всякой косметики.

— А заходили ли вы в офис вашего отца?

— Да. Доктор Сельверн был очень любезен.

— Еще бы, — сказал Джеймс с коротким смешком. — Он видит в вас свою освободительницу. Готов побиться об заклад, парень ждет не дождется того дня, когда скинет всех пациентов на вас. Назвал ли он вам точную дату своего отъезда?

— В пятницу, — ответила Элли.

— Довольно скоро, да?

— А зачем ему болтаться здесь? — огрызнулась она. — Я вполне могу заняться всем сама, а затем начну подбирать кого-нибудь на его место.

— Не можете дождаться, когда вернетесь назад, к деловой лондонской жизни?

— Конечно. Это то, к чему я привыкла.

— Почем вы знаете, что вам не понравится что-нибудь более спокойное, если вы никогда и не пытались жить иначе? — спросил Джеймс с любопытством.

— Я не люблю спокойствия.

— Что вы хотите этим сказать? — Он бросил на нее быстрый изучающий взгляд.

— Я хочу сказать, что мне нравится быть в гуще событий.

Так ли это? Действительно ли она хотела сказать именно это? Ей показалось, что у него есть талант проникать в чужие мысли.

— Думается, вы заработаете гипертонию еще до того, как вам стукнет сорок, — усмехнулся он добродушно.