Друг детства - [14]

— Она работает инструктором по фитнессу в спортивном комплексе.

— Да. Очень интеллектуальное занятие, — пробормотала Элли с издевкой.

— Что же, вы считаете себя лучше только на том основании, что получили степень по медицине и у вас практика в больнице в Лондоне?

— Я не хочу продолжать этот разговор, — сказала Элли, отвернувшись к окну.

Она напряглась и старалась не моргать, чтобы не заплакать. Не потому, что была зла на Джеймса, и не потому, что он расстроил ее, но потому, что каким-то образом ему удалось заставить ее всерьез задуматься о будущей жизни.

Они выехали из Дублина и уже подъезжали к дому. У Элли как раз оставалось достаточно времени для того, чтобы привести себя в порядок. Когда машина остановилась, она отстегнула ремень безопасности, открыла дверцу и начала вежливо благодарить Джеймса за приглашение на ужин.

— Я провожу вас до дверей, — прервал он ее. — Так что приберегите свои сладкие речи — вы еще успеете их мне сказать.

Джеймс проводил ее по тропинке до дверей, где ей пришлось долго разыскивать ключи в сумочке, а он стоял, засунув руки в карманы.

— Ну, спасибо еще раз. И благодарю за ваше предложение насчет самолета — оно действительно сохранит мне массу времени.

Элли остановилась, не зная, что еще сказать, и посмотрела на него. Холодный вечерний воздух отрезвил ее, но сейчас тишина и темнота опять вскружили ей голову, и она почувствовала, что не может оторвать глаз от его лица.

— Вы действительно довольны вечером? Даже несмотря на то, что потратили уйму сил, чтобы ругаться со мной?

— Угощение было великолепным, — ответила Элли. Она почувствовала мощную мужскую силу, исходящую от него. Вот это мужчина! — пронеслось у нее в голове, и как странно, что он ей совсем не нравится… — Спасибо. Спокойной ночи.

И тут Джеймс взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Когда он наклонился к Элли, ее губы раскрылись — то ли в немом протесте, то ли в ожидании. Неужели это я? — не узнавала себя Элли. Неужели я хочу этого мужчину? Разве можно поверить в такое? Но ее тело говорило за нее. Она подалась вперед и прижалась к Джеймсу. Их губы слились в поцелуе. Она почувствовала, что соски ее грудей набухли под платьем, и ее пронзило такое острое желание, какого она никогда раньше не испытывала. Она была готова отдаться Джеймсу тут же. Элли поняла, что теряет контроль над собой, и резко отстранилась от него. Все ее тело дрожало.

— Вы что, обычно всегда так прощаетесь? — спросила она, пытаясь говорить непринужденно.

— Нет, обычно не так, — сказал Джеймс. — Обычно женщины пускают меня к себе домой.

— Могу поверить. К сожалению, сегодня этого не случится.

Голос ее звучал искренне, но она подумала об Аманде и о том, что, возможно, упустила что-то чрезвычайно важное в жизни.

— Увидимся в четверг.

Джеймс кивнул ей и пошел к машине, а она еще постояла у двери, наблюдая, как он прошел по тропинке, сел в машину и уехал.

Было ясно, что отец спит, так как дом был погружен во тьму, и Элли не стала зажигать свет. В темноте она могла считать себя невидимой. Ей пришлось сделать огромное усилие над собой, чтобы вновь стать доктором Элеонор Миллз, блистательным врачом-педиатром — доктором, с волосами, собранными в пучок, в строгом костюме и белом халате поверх него, проходящим по больнице, разговаривающим с пациентами. И представить себя ужинающей с Генри, в уютной обстановке, в полном согласии, без дурацких споров.

Неужели Джеймс Келлерн поцеловал ее?

Ей захотелось очутиться опять в Лондоне, хотя бы только на один день. Ей было необходимо это. Она чувствовала опасный край перед собой и знала, что эта опасность находится не снаружи, она была внутри ее. Лондон и Генри — вот что ей сейчас нужно.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Конечно, Джеймс понимал, что предлагать Элли лететь с ним в Лондон было ошибкой. Его первоначальное желание задержать Элеонор здесь, пока не поправится ее отец, теперь переросло в любопытство: что представляет из себя эта эффектная молодая женщина, которая с давних пор была его соседкой?

И какого же дьявола любопытство так сильно овладело им?

Он ехал домой в чрезвычайном раздражении, потому что не мог заставить себя перестать думать об этой проклятой женщине.

Ведь он действительно не лгал, когда говорил ей, что его попросту не привлекают женщины ее типа. Он уже обжегся один раз и теперь, прежде чем зайти в отношениях с женщиной слишком далеко, сначала выяснял, не помешана ли она на карьере. Нельзя сказать, что ему нравились только легкомысленные, но все его нынешние подружки, в общем-то достаточно приятные, отнюдь не были высокообразованными.

Когда Джеймс приехал домой, дом был погружен во тьму. Он поднялся наверх по лестнице, даже не попытавшись включить свет. Обычно женщины занимали небольшое место в его мыслях, фактически они стояли далеко позади мыслей о работе. Но сейчас… Если он будет думать о своей жене, то сможет найти в Элли что-то общее с ней и тогда избавится от непрошеных мыслей.

Обычно стоило ему подумать об Антонии, как он сразу приходил в плохое расположение духа. Джеймс обнаружил, что с трудом может вспомнить что-либо хорошее из жизни с ней, хотя, конечно, понимал, что хорошее должно было быть, иначе они просто никогда не вступили бы в брак. Но дело в том, что ссоры у них случались слишком часто и большинство этих ссор происходило из-за того, что Антония была влюблена в свою карьеру. К тому же у нее не было в голове такого выключателя, который есть у многих людей и который позволяет им забыть о работе, как только они переступают порог своего дома.