Дрожь - [114]

— Она ведет нас к расщелине, — шепчу я.

Брент задумывается на мгновение, затем улыбается грустной улыбкой и вдруг кричит через плечо:

— Я могу тебе показать, где лежит Саския.

В какую игру он играет? Ледник движется со скоростью примерно сто метров в год. Я это знаю, потому что специально интересовалась.

— Ты считаешь меня дурой? — кричит ему Одетта. — Десять лет прошло. Там больше нет расщелины.

Но я слышу сомнение у нее в голосе.

— А ты откуда знаешь? — орет Брент.

— Что ты делаешь? — шепчу я.

Он не обращает на меня внимания и показывает пальцем на склон.

— Это вон там.

— Заткнись! — орет Одетта.

— Место ее последнего упокоения, — не унимается Брент. — Разве ты не хочешь на него взглянуть?

Одетта останавливается и задумывается.

— Хорошо. Покажи мне.

Мы меняем направление. Теперь мы идем вверх, туда, где мы вчера строили трамплин.

Я все еще не знаю, что планирует Брент, но сильно нервничаю.

Брент сжимает мою руку и говорит очень тихо:

— Я попытаюсь удрать и увести ее от вас. Ей нужен я. Я все это начал. У вас обоих на ногах спортивные ботинки. Бегите назад к зданию и хватайте сноуборды.

— Нет, Брент.

Он сжимает мои пальцы в перчатке.

— Я быстро бегаю. Она меня не увидит.

Только побежит он не в том направлении, в котором нужно, а вверх на ледник, на котором масса расщелин, и еще и в обуви на скользкой подошве. А для того, чтобы спуститься вниз, ему придется прокрасться мимо Одетты.

— Пожалуйста, не делай этого, — говорю я.

Но он смотрит вверх на склон, готовясь к забегу.

Я могла бы последовать за ним. Но это означает бросить Кертиса.

— Я даю тебе шанс, Милла. Не упусти его. — Брент выпускает мою руку.

И я позволяю ему это сделать.

Глава 63

Наши дни

Я притворяюсь, будто подвернула ногу, и падаю в снег. Вылетающий у меня из горла стон совсем не притворный. Мое несчастное колено. Мне кажется, я повредила его еще больше.

— Поднимайся, — резким тоном приказывает Одетта.

Я вижу через плечо, как она направляет на меня винтовку. Брент дает мне шанс, а я отвечаю ему тем же. Ответная любезность — несколько драгоценных секунд.

Небольшая фора.

— Немедленно! — орет Одетта.

Наш план срабатывает. Она не замечает, как исчезает Брент. Я представляю, как он бежит сквозь белую мглу, его длинные шаги.

— Не думаю, что смогу подняться, — говорю я.

— Я прострелю тебе колено.

Я держусь за ногу, желая, чтобы он убежал как можно дальше.

— Я больше не могу идти. Мне больно.

Еще пара секунд. Это все, что я могу ему дать.

— Эй! — Одетта понимает, что Брент исчез.

Я задерживаю дыхание, пока она принимает решение. Она застрелит нас, потом побежит за ним?

— Не двигайтесь!

Одетта просовывает руки в ремни винтовки, и та оказывается у нее за спиной. Похоже, Брент догадался правильно. Его она хочет убить больше всего, поэтому не может позволить ему уйти. Или, может, все гораздо проще. Она понимает, что я со своим травмированным коленом далеко не убегу, так что она вначале расправится с Брентом, а потом вернется за мной и Кертисом.

Она хватает в руки длинные лыжные палки и бросается вверх по склону, руки и ноги у нее работают очень слаженно. Ее быстрое ускорение приводит меня в ужас. Она уже исчезла в тумане. Мне плохо. У Брента нет шансов.

Я стараюсь отключить слух, чтобы не услышать звук выстрела, который определенно последует. Кертис тупо смотрит в белую мглу.

У меня в голове звучат последние слова Брента: «Не упусти его».

Я хватаю Кертиса за руку.

— Кертис! Бежим!

Никакого ответа. Я встряхиваю его.

— Кертис, ты мне нужен.

Он медленно поворачивает голову. Я вижу, какие усилия ему приходится прилагать, чтобы вернуться в реальность.

— Нам нужны наши сноуборды, — говорю я.

— А ты можешь ехать? — спрашивает Кертис.

— Мне придется.

Он хватает меня за руку, и мы спешим вниз по склону. Я сжимаю губы, пытаясь не думать о боли. В любую секунду может прозвучать выстрел. Я увеличиваю скорость.

Сквозь туман проступают темные очертания «Панорамы».

— Жди здесь, — приказывает Кертис. — Я возьму сноуборды.

Он возвращается через несколько секунд со сноубордами и куртками. Мы надеваем куртки, но сноуборды пока пристегивать бессмысленно. Нам нужно пересечь плоский участок до начала спуска вниз. Кертис обнимает меня за талию, поддерживая меня, и мы бежим вдоль верха скалы, так быстро как только можем в паудере глубиной сантиметров тридцать.

Моим легким не хватает кислорода.

— Расщелина, — только и могу произнести я, хватая ртом воздух.

— Мы ее обойдем.

И будем надеяться, что здесь нет других.

Я все еще жду выстрела.

— Я не думаю, что она хочет нас застрелить, — говорю я.

— Почему нет? — спрашивает Кертис.

Снежинки попадают мне в рот каждый раз, когда я его открываю.

— Она предпочтет, чтобы мы… упали в расщелину. — Я тяжело дышу, хватаю ртом воздух. — Чтобы это выглядело, как несчастный случай.

— Давай быстрее, — подгоняет Кертис.

Белая мгла приобретает серый оттенок. Я готова отключиться, у меня темнеет в глазах, но часть своего веса я переношу на Кертиса, а он продолжает бежать, так что я тоже бегу.

Мне никогда в жизни не приходилось так напрягаться. Мы двигаемся по памяти — и мы почти преодолели ровный участок.

Звучит выстрел. Потом еще один. И еще. У меня скручивает все внутри, ноги почти подкашиваются.