Дрейк .Золотой адмирал - [11]
Улыбка сошла с заросших бородой губ дона Франциско.
— Сеньор капитан, я настаиваю на том, чтоб эти честные купцы были допущены на судно.
Фостер, расставив ноги, твердо противостоял своему гостю.
— Ваше превосходительство, я должен вам напомнить, что это английское судно и что я его капитан. Как таковой я позволяю всходить на него только тем, кто мне желателен. Вашей чести и прежним моим гостям я буду только рад…
На этом речь его оборвалась. В ответ на какой-то незаметный сигнал «купцы», что находились на пинассе, и те, что оставались в галере, с криками полезли через низкий фальшборт его барка.
— Viva el Rey! Abajo los hereticos Ingleses! Да здравствует король! Долой английских еретиков! — Из-под длинных темных плащей «честных купцов» дона Франциско де Эскобара вдруг появились стальные кортики, пики и рапиры.
Одновременно испанцы, сидевшие за столом Джона Фостера, выхватили кинжалы и нацелились ими в грудь английского капитана. Он же схватил тяжелый медный половник для супа, отскочил назад и с успехом отбил угрожающие ему клинки.
— Нас предали! — прогремел он и отступал до тех пор, пока в руке у него не оказался гандшпуг[23]. Он тут же пустил его в ход, да с таким мастерством и с такой яростью, что отогнал назад своих непосредственных противников. Тем очень мешала теснота на юте, поэтому, бросаясь на дюжего капитана и нанося рубящие удары, они лишь причиняли беспокойство друг другу.
С резкими криками и проклятиями на палубу ворвалась еще одна группа псевдокупцов и напала на англичан, сильно уступающих им в численности.
При первом же сигнале тревоги Уайэтт выхватил из складок парусины неуклюжую тяжелую шпагу, врученную ему Джоном Фостером по случаю присвоения ему звания помощника капитана. Высокий молодой помощник инстинктивно пригнулся под режущим ударом, которым хотел его достать желтобородый испанец, и отчетливо услышал глухое «чанк» его клинка, врезавшегося в поручни.
Еще одна группа орущих, размахивающих сталью басков взобралась по блекло-красным бортам и принялась очищать палубы, но их отшвырнула к фальшбортам горстка английских матросов, ударивших по противнику с полубака, где находились жилые помещения команды. Полетели дротики, и несколько бомбарделл — тяжелых ручниц-самопалов — грохнули так, что эхо прокатилось среди пакгаузов Бильбао.
Повсюду вокруг «Первоцвета» пробудился торговый флот, так же как это было в гавани Сан-Хуан де Улуа в Мексике в тот пакостный день осени 1568 года, когда из-за подлости столь же наглой, как эта, старый Джон Хоукинс и Френсис Дрейк, тогда еще юный неопытный флотоводец, едва унесли ноги, без всякой добычи, во время своей до тех пор столь удачливой экспедиции за рабами.
За то вероломное и безжалостное нападение, также произведенное в мирное время, Филипп II расплатился многими миллионами — таким дорогим оказалось мщение Дрейка и его капитанов.
Ринувшись вперед, разъяренный помощник капитана заметил мужественно защищающегося суперкарго Уолтера Гудмена. Круглый его живот колыхался, когда он делал выпады пикой; этот крепкий маленький купчишка совместно с Джоном Фостером составили на юте довольно стойкую боевую команду. Они уже ранили или убили большинство тех, кто прибыл с коррехидором первыми. Что же до самого дона Франциско, то он размахивал рапирой рядом с грот-мачтой и понуждал своих сторонников к новым атакам.
— Бейте их! Смерть этим псам еретикам! — то и дело призывал он, и голос его от напряжения звучал визгливо и резко. — Именем короля приказываю вам захватить это судно!
Боль, словно укус какой-то гигантской осы, через кожаную куртку ужалила Уайэтта в плечо, и он, развернувшись, увидел высокого испанца, с лицом лимонного цвета, готового прыгнуть на него. Кончик его шпаги «бильбо» уже окрасился алой кровью.
Уайэтт собрал всю свою силу и скорее благодаря ей, нежели ловкости и мастерству, парировал холодно блеснувший клинок, приближавшийся к нему со скоростью змеиного жала. Звякнули, заскрежетали и задрожали два встретившихся лезвия, и Уайэтт, чувствуя жгучую боль в раненом плече, сделал ответный выпад. Испанец отпрыгнул в сторону, но при этом открылся. Мгновенно тяжелый клинок Уайэтта глубоко погрузился в плечо нападавшего в том месте, где оно соединялось с шеей, пронзив его черную одежду. Тот хрипло вскрикнул, уронил шпагу и попытался обеими руками остановить ритмично бьющую из рассеченной артерии яркую кровь — но понапрасну. Колени его подогнулись, и он рухнул на палубу. Дублет поверженного противника быстро пропитывался хлещущим алым каскадом.
Еще один испанец бросился на Уайэтта, увидев, что его сотоварищ сражен.
Вибрирующий звон сшибающихся клинков, крики, где различались высокие голоса испанцев и низкие расположившихся в боевом порядке англичан, звучали все громче и громче, но огнестрельного оружия больше не было слышно. Перезарядка всех этих громыхающих аркебуз, бомбарделл, ручниц требовала уйму времени.
Когда боцман с горящей на знойном солнце рыжевато-седой бородой всадил свой широкий топор в голову расфуфыренного офицера, началось медленное отступление испанцев к правому борту барка.
Изгнанники из родной Англии, юный рыцарь Эдмунд де Монтгомери и его сестра прекрасная Розамунда, лишенные средств к существованию, вынуждены скитаться по Европе, пока Эдмунд не вступает в отряд участников первого крестового похода. Вместе с сестрой и верным оруженосцем отправляется он на поиски боевой славы в Палестину, где его ждет и встреча с любимой.Мейсон Вик ван Ф. Серебряный леопард: Роман. – Пер. с англ. Шведкова Ю.А. – «Классическая библиотека приключений и научной фантастики». – М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 1997.
Роман Френсиса ван Викка Мэсона «Король абордажа», повествующий о самом грозном и удачливом пирате XVII века Генри Моргане, выстроен в классических традициях историко-приключенческого произведения. В то же время, написанный на основе реальных фактов, он поражает своей достоверностью. Насилие, жестокость, кровь шли под руку с Гарри, как называли его собратья по ремеслу.
Французский писатель Анри де Монфрейд (1879–1974) начал свою карьеру как дипломат во французской миссии в Калькутте, потом некоторое время занимался коммерцией — торговал кожей и кофе. Однако всю жизнь его привлекали морские приключения, и в 32 года он окончательно оставляет государственную службу и отправляется во французскую колонию Джибути, где занимается добычей жемчуга. По совету известного французского писателя Жозефа Кесселя он написал свою первую повесть «Тайны Красного моря» — о ловцах жемчуга, которая с восторгом была принята читателями, а автор снискал себе славу «писателя-корсара».
Об одном из походов подводной лодки «Северянка» во время Великой Отечественной войны.
В этой, с позволения сказать, книге, рассказанной нам З. Травило, нет ничего особенного. Это не книга, а, скорее всего, бездарная запись баек и случаев, имевших место быть. Безусловно, наглость З. Травило в настойчивом предложении себя на рынок современной работорг…ой, литературы, не может не возмущать цивилизованного читателя, привыкшего к дамским детективам, дающим великолепную пищу для ума. Или писал бы, как все, эротические рассказы, все интереснее. А так ни тебе сюжета, ни слезы, одно самолюбование. Чего только отзывы (наверняка купил) стоят! Впрочем, автор и не скрывает, что задействовал связи и беззастенчивый блат для издания своих пустых россказней.
«…Я развернулся и спустился обратно в каюту. В самом появлении каперов особой угрозы я не видел, но осторожность соблюдать было все же нужно. «Октавиус» отошел от причала, и я уже через несколько минут, когда корабль вышел на рейд, пожалел о своем решении: судно начало сильно валять, и я понял, что морская болезнь – весьма заразная штука, однако деваться было уже некуда, и я принял этот нелегкий жребий. Через полчаса стало совсем невыносимо, и я забрался в гамак, чтобы хоть как-то унять эту беду. Судно бросило якорь, и Ситтон приказал зажечь стояночные огни.
Молодой Годфрей Рэйнер поступает мичманом на английский военный корвет, который отправляется на поиски испанского судна, грабящего купеческие корабли и торгующего невольниками. Погоня за пиратами оборачивается началом долгой одиссеи, в которой абордажные схватки и кораблекрушения сменяются робинзонадой, полной экзотики и опасных приключений.За 30 лет своей литературной деятельности английский писатель Уильям Генри Джайлз Кингстон (1814–1880) создал более сотни романов, действие которых происходит во всех уголках земного шара.