Древо Жизора - [128]

Между тем, спутник Ричарда был одним из высокопоставленных чинов ордена тамплиеров и в течение своей карьеры несколько раз появлялся по разным поручениям при дворе герцога Австрии. Один из слуг герцога на беду оказался излишне зорким и узнал идущего по улице тамплиера. Мало того, он знал, что сей славный рыцарь является одним из доверенных лиц английского короля. Схваченный тамплиер в течение нескольких часов терпел самые лютые пытки, покуда жизнь не стала покидать его бренное тело. Умирая, он в бреду принялся просить прощения у Ричарда за то, что так глупо попался в руки врагов, и ненароком назвал деревню, в которой скрывался король Львиное Сердце, советуя ему перебраться из нее подальше от Вены. С тем он и испустил дух, а враги бросились искать Ричарда и вскоре нашли его. Когда они вломились в двери, король еще спал, но он тотчас вскочил и, успев схватить меч, принялся отбиваться. Однако, видя, что недругов много, а он один, Ричард сказал, что сдается, но меч готов отдать только в руки самого герцога. Австрийский государь по достоинству принял своего пленника, устроил в его честь пышный ужин, во время которого шпильманы на ломаном французском пели хвалебные песни королю Львиное Сердце. Затем Ричарда отправили в замок Дюренштейн, расположенный на крутом и высоком берегу Дуная, где Леопольд распорядился обслуживать короля по-королевски и выполнять любые его приказы. Единственное в чем был ограничен Ричард — в праве покидать пределы замка.

У всех на памяти то, с каким достоинством вел себя Ричард, когда его привезли на сейм в Шпейер и устроили подлое судилище, на котором император Генрих, сын доблестного Фридриха Барбароссы, выдвинул против короля Англии целый список чудовищных обвинений. Среди них самыми голословными были обвинения в том, что Ричард покушался на жизнь короля Франции, а также вошел в вероотступнический сговор с ассасинами и их руками уничтожил Конрада Монфератского. Ричард выслушал все спокойно и твердым голосом отклонил все обвинения, исчерпывающе объяснив причину их возникновения. И лишь однажды позволил себе усмехнуться, когда присутствовавший на этом позорном судилище сенешаль ордена тамплиеров граф де Жизор, обращаясь к Ричарду, сказал:

— Ваше величество, смею вам напомнить, что я лично по вашей просьбе сопровождал вас и вашего поверенного коннетабля де Шомона к Старцу Горы Синану в замок Субейба, где вы, уединившись с дьяволоподобным вождем секты убийц, о чем-то долго беседовали, после чего, в вашу честь, Синан приказал своим фидаинам один за другим прыгать в пропасть, и они покорно прыгали, покуда после десятого или двенадцатого юноши вы не приказали Синану остановить ужасное зрелище. Так вот, позвольте вас спросить, о чем вы тогда беседовали с Синаном? Не о том ли, как избавиться от своего главного соперника, от Конрада?

— Ну что же, — промолвил Ричард и вот тут-то как раз лицо его осенила ироническая усмешка, — всем известна старинная байка о том, как кто бы ни приехал к старцам горы, к Хасану ли, к Синану, — им немедленно показывают этот приевшийся фокус — заставляют прыгать в пропасть несчастных фидаинов. Если собрать все байки, то этих прыгунов наберется столько, что можно будет ими населить такой замечательный город, как Шпейер. И вы, многоуважаемый сенешаль, могли бы придумать что-нибудь поновее. Допустим, что в знак особенной привязанности ко мне, Синан заставил своих преданных фидаинов сигать на луну, и те послушно сигали.

По залу, где собрался сейм, прокатилась волна смеха. Тут Ричард нахмурился и продолжил:

— Жаль, что доблестного коннетабля де Шомона уже нет в живых. Его до смерти замучали палачи герцога Леопольда, выпытывая у него место моего нахождения. И вы прекрасно знаете, мсье де Жизор, что у этого свидетеля рот надежно закрыт. А что касается посещения замка Субейба, то я советую вам, мсье сенешаль, получше припомнить, со мною ли вы туда ездили или, быть может, с вашим дорогим другом Саладином аль-Аюби? Скажите, а старца Синана вы случайно не прихватили сюда с собой в качестве свидетеля? Нет? Жаль!

В зале снова прокатился смех, а Жан де Жизор воскликнул:

— Вы что же, хотите сказать, что я лжец?

— Именно! — отвечал доблестный король Ричард. — Старый, законченный и гнусный лжец, вор, сплетник и негодяй, если желаете, я могу доказать вам это в честном поединке. Ну что? Хотите сразиться с королем Англии?

Вопрос о поединке каким-то образом был замят, а Жан де Жизор незаметно исчез из Шпейера. Обвинители же дружно согласились, что Ричард во многом сумел оправдать себя, особенно после того, как он признал, что мог совершать грехи и ошибки, но не подлости и не предательства. Император до того расчувствовался, что заключил Ричарда в объятия и заявил:

— Жаль, что в жизни не довелось мне дружить с этим честным и гордым монархом.

Это, однако, не подвигло его отказаться от требований выкупа. Правда, оставив Ричарда у себя в качестве пленника, он поселил его в замке Трифель, расположенном на высокой горе в Эльзасе и окруженном прекрасной речной долиной; в густых лесах в окрестностях Трифеля в необычайном избытке водилась всяческая живность, шарфенбергские чащобы издавна славились как одно из лучших охотничьих угодий Германии. Ричарду разрешено было охотиться сколько душа пожелает, чем он с удовольствием и занялся, удрученный безвылазным заточением в Дюренштейне. Почетная охрана из пятидесяти рыцарей постоянно сопровождала короля Англии, следя за тем, чтобы он не совершил побег. Обходились с ним самым любезным образом, он снова начал сочинять песни, на сей раз в жанре элегии, немного подражая Овидию. Первая, из написанных в Трифеле, начиналась с рассуждения о том, что обидеть пленника так же просто и безопасно, как обидеть покойника, а посему никто этим не занимается, находя сие занятие скучным и глупым.