Древо возможностей - [5]

Падкие до шоковых формулировок газеты не замедлили назвать камень «космическим экскрементом». И публика уже пыталась представить, какому гигантскому инопланетянину могла принадлежать эта колоссальная какашка.

Когда ветер дул с севера, все южные кварталы захлестывали зловонные испарения, причиняя населению массу неудобств. Тщетно люди закрывали наглухо двери и окна, мерзкий душок все равно витал в воздухе, раздражая ноздри. Запах был въедливый, тяжелый, чудовищный. Чтобы защититься от него, женщины обливались с ног до головы крепкими духами. Мужчины носили защитные маски из пористого пластика или респираторы с активированным углем, немногим отличающиеся от настоящих противогазов. Когда люди возвращались домой, их одежда была пропитана этой стойкой вонью. Приходилось стирать ее в нескольких водах, чтобы можно было снова носить.

С каждым днем запах становился все удушливее. Была выдвинута гипотеза, что, возможно, внутри метеорита находится органическая масса в стадии разложения.

Даже мухи не выдержали и улетели.

Никто не мог остаться равнодушным к такому зловонию. У людей воспалялись носовые пазухи, болело горло, тяжелел язык. Астматики задыхались, простуженные боялись дышать ртом, собаки выли смертным воем.

Поначалу метеорит был достопримечательностью, которую стекались посмотреть туристы со всего мира, но вскоре «космическая какашка» стала проблемой № 1 для города Парижа, а потом и для всей Франции.

Жители покидали окрестности Люксембургского сада. Не было больше и речи о том, чтобы совершать там воскресные пробежки. Цены на жилье начали падать, а поскольку зловонная масса распространяла свой смрад все шире, люди бежали все дальше от центра столицы – это был настоящий исход.

Муниципальные службы по уборке мусора, разумеется, попытались переместить камень с помощью лебедок и подъемных кранов, чтобы сбросить его в Сену, в надежде, что оттуда он уплывет в океан. И плевать на риск загрязнения. «Раз-два взяли!» – воскликнул мэр. Однако никакому двигателю оказалось не под силу поднять этот экскремент диаметром семьдесят метров. Тогда была предпринята попытка его взорвать. Но камень был такой твердый, что расколоть его не удалось, более того, на нем не осталось ни царапины.

Приходилось терпеть эту несокрушимую зловонную массу.

Молодой инженер Франсуа Шавиньоль выдвинул идею: «Раз мы не можем ни сдвинуть камень с места, ни разбить, покроем его бетоном, чтобы запах не распространялся». Сказано – сделано. И как им раньше в голову не пришло? Мэр распорядился провести операцию, названную позже «Саркофаг». Из всех концов страны доставили самые высокоскоростные бетономешалки, самый прочный цемент, и метеорит был покрыт десятисантиметровым слоем. Но вонять он продолжал. Наложили дополнительный слой в двадцать сантиметров. Все равно воняло. Еще слой и еще. Цемент на цемент. За цементом последовал бетон.

После месяца усилий поверхность метеорита была покрыта слоем бетона толщиной в метр. Теперь он походил на куб с закругленными углами. Ужасный запах никуда не делся.

– Бетон слишком пористый, – решил мэр. – Надо найти более герметичный материал.

Шавиньоль предложил гипс, обладающий, по его мнению, лучшей поглощающей способностью. Он впитает дурные запахи, как губка.

Вновь неудача. Гипс покрыли стекловолокном: «Чередуя слои стекловолокна и гипса, мы добьемся двойной изоляции, как при строительстве домов».

Куб стал почти овальным, но вонял по-прежнему.

– Нам нужен материал, не пропускающий ни единой молекулы газа! – пророкотал мэр.

Лбы наморщились. Какой материал смог бы обуздать такое зловоние?

– Стекло! – осенило Шавиньоля.

И как они не подумали об этом раньше? Стекло! Это плотное, тяжелое, непроницаемое вещество станет самой надежной защитой.

Рабочие долго плавили кремнезем и полученной горячей оранжевой массой покрыли весь семидесятиметровый метеорит (бетон, гипс и стекловолокно его, разумеется, увеличили).

Когда стекло остыло, метеорит стал похож на огромный шар, идеально круглый, светлый и гладкий. Несмотря на свои размеры, он был не лишен известной красоты. А запах наконец исчез. Стекло одолело зловоние.

Весь Париж ликовал. Люди подбрасывали в воздух свои противогазы и угольные респираторы. Жители вернулись из предместий, и повсюду в городе устроили танцы. Вокруг блестящей сферы кружился хоровод.

Мощные прожектора освещали шар, и парижане уже говорили о памятнике в Люксембургском саду как о восьмом чуде света, рядом с которым Статуя Свободы покажется просто маленькой статуэткой, так ничтожен ее размер по сравнению с метеоритом.

Мэр произнес речь, в которой не без юмора отметил, что «вполне естественно, что этот огромный мяч выбрал своим местопребыванием город, имеющий лучшую в стране футбольную команду». Последовал гром аплодисментов. За общим взрывом смеха все мучения были забыты. Франсуа Шавиньолю вручили Медаль Города, и фотографы щелкали вспышками, чтобы увековечить молодого ученого рядом с гигантским шаром.

Именно этот момент выбрал в другом космическом измерении инопланетный ювелир Глапнавуэт, чтобы убрать за собой.

– Какая прелесть! – воскликнула клиентка с Альфы Центавра. – Я никогда не видела такой прекрасной выращенной жемчужины. Как вам это удалось?