Древо Иуды - [11]

Об этих немаловажных обстоятельствах Мори, из соображений выгоды или характерной привычки драматизировать собственные усилия, иногда забывал. С неизменной скромностью и обаянием, заставлявшими большинство людей с первой минуты знакомства испытывать к нему симпатию, было приятно и часто небесполезно намекнуть на пережитые затруднения, различные уловки и ухищрения, к которым он был вынужден прибегать, на унижения, что пришлось вытерпеть, — как, например, выбивать блох из отворотов брючин, пользоваться общественным туалетом на верхней площадке лестницы, самому стирать рубашку, есть жареную картошку прямо с жирной газеты, — при этом его поддерживала только героическая решимость выбиться в люди, достичь высот.

Надо сказать, иногда ему случалось развлечься: то дружище Брайс пригласит к себе домой на обед, то кто-нибудь из больничного персонала подбросит бесплатный билет в театр или на концерт; а однажды, во время летних каникул, он провел незабываемую неделю на взморье, в доме своего профессора биологии. Разумеется, он никогда не упускал шанса, и если что-то для него делалось, то платил такой благодарностью и сердечностью, что это не могло не трогать, вызывая у людей доверие и любовь. «Как великодушно с вашей стороны, сэр, что вы оказали мне поддержку» или «Ты чертовски любезен, старина». При такой скромности и самоуничижении да еще с таким ясным, правдивым взглядом — ну разве мог он кому-то не понравиться? Он был абсолютно искренен в каждом своем слове. И когда он был в настроении, то сам верил всему, что говорил.

Праздность никогда не была отличительной чертой шотландских университетов, а за последние месяцы Мори почти не довелось отвлечься от учебы. Только по этой причине знакомство с семейством Дугласов привлекло его своей новизной. Всю неделю, изо дня в день посещая лечебницу и до глубокой ночи засиживаясь за учебниками, он переживал приятные ощущения, оттесняя их в глубину сознания. Неожиданно для себя он понял, что с нетерпением ждет визита в следующую субботу.

Утро выдалось серое, но теплое. Приняв приходящих больных до обеда, он сел на «дополнительный рабочий», что отходил с Центрального уинтонского вокзала в час дня. Билеты на этот поезд стоили дешево — невероятно, но цена не превышала четырех пенсов. Маршрут пролегал до устья реки Клайд, чтобы развезти по пути судостроительных рабочих. Мори прихватил с собой новый приводной ремень: Брайс, предвидя поломку, вообще-то заранее купил его еще несколько недель тому назад и теперь охотно передал другу без лишних разговоров. На узловой станции в Левенфорде Мори пересел на узкоколейку и вскоре после половины третьего, как раз когда солнце прорвалось сквозь облака, подъехал к Крэгдорану.

Маленький белый вокзальчик с цветущим боярышником и спутанной ползучей жимолостью теперь выглядел знакомым. Воздух был наполнен ароматом жимолости, до Мори донеслось гудение первого шмеля. Двое молодых людей, одетых как альпинисты, с рюкзаками на спинах, вышли из поезда чуть раньше Мори и отправились в буфет. Нагнувшись к нижнему окну, он увидел, как Мэри заворачивала в вощеную бумагу купленные ими сэндвичи. Затем туристы ушли, а она, проводив их до дверей, оглядела платформу.

— Это вы? — Мэри улыбнулась. — А я уже начала опасаться, что вы не приедете. Как колено, лучше?

Она завела его в буфет, заставила сесть. Подошел кот, потерся о его ногу.

— Уверена, что вы не пообедали. Я принесу вам сэндвичи и стакан молока.

— Пожалуйста, не беспокойтесь, — сказал он. — Я перекусил… в… буфете на узловой станции.

— Боже мой, — произнесла она шутливо, приподняв брови совсем как ее отец. — Это весьма странно. На узловой станции никогда не было буфета.

Она вынула из-под стеклянного колпака на стойке тарелку с сэндвичами, налила стакан пенистого молока и протянула ему со словами:

— В ближайшие дни вряд ли кто еще сюда заглянет, и я считаю, будет жаль, если пропадет хорошая еда. Просто сделайте мне одолжение.

Через минуту она уже сидела напротив него и боролась, как ему показалось, с каким-то внутренним волнением, которое вдруг вышло из-под контроля.

— А у меня для вас новость! — воскликнула девушка. — Вы произвели совершенно неизгладимое впечатление.

— Что? — Он отпрянул, не понимая ее.

— Уолтер от вас в полном восторге. С тех пор как вы уехали, он только и делает, что поет вам дифирамбы. Мол, какой вы приятный молодой человек. — Губы у нее дрогнули, но она подавила смешок. — Он очень раздосадован, что не увидится с вами сегодня вечером — ему нужно быть на собрании Гильдии муниципальных чиновников в Уинтоне, так что я должна передать вам его глубочайшие сожаления. — И прежде чем Мори как-то отреагировал, она продолжила: — Но завтра он устраивает для нас чудесную экскурсию. Нам предстоит обогнуть на пароходе Кайле-оф-Бьют, остановиться на обед в Гэрсее, а затем вернуться домой.

Он посмотрел на нее с хмурым выражением, ничего не понимая.

— Но я никак не могу приехать завтра.

— А это и не понадобится, — спокойно заявила она, — отец говорит, что вы переночуете у нас. Будете спать в комнате нашего Уилли.

Он все еще продолжал хмуриться, но постепенно лицо его прояснилось. Ему прежде не доводилось встречать таких простых, открытых людей. Приема в лечебнице на завтра не планировалось, и, конечно же, он не много потеряет, пропустив всего один день работы. Кроме того, воскресенье в Уинтоне — невыносимый день, который он всегда терпеть не мог.