Древняя русская история до монгольского ига. Том 2 - [32]
29. Немчичю же всякой товар вольно купити без борони в Смоленске, такоже и Русину вольно купити всякый товар без борони в Ризе и на Готьском березе.
30. Немчичю же не надобе никое мыто из Смоленьска до Риге, а из Ригы до Смоленьска; такоже и Русину не надобе мыто с Готьскаго берега и до Риге, а из Риги до Смоленьска.
31. Аще Смоленьскый князь пойдеть на войну, не надобе ему (Немцу) ехати; оже всхоцеть с князем, то своя ему воля; такоже буди и Русину воля в Ризе и на Готьском березе.
32. Аже Русин или Немчичь иметь татя у своего товара, в том его воля, что хочеть учинити.
33. Русину же не дати пересуда (судной пошлины) ни в Риге, ни на Готьском береге, ни Немчичю же платити пересуда в Смоленьске, или у князя, или у тиуна, или урядили будут добрии мужи; боле же того не поимати ни в Риге, ни на Готьском березе. Таже правда буди Немечкому гостю в Смоленьске.
34. А пуд (вес) дали Немчи Волочаном, иже им товар возити всякому гостю, и коли исказиться, а подруг (такой же) его лежить в Немечькой божнице, а другый ковати изверивше тими.
35. Епископ же Рижьскый, Фолкун Мастер Божиих Дворян (Рыцарей Христовых), и вси волостели по Рижеской земли дали Двину волену от устья до верху по воде, и по берегу, всякому гостю Рижьскому и Немечькому ходящим вниз и верх. Бог того не дай, аще кого притца прииметь, или ладья уразиться Руская, или Немечькая, вольно ему свой товар привезти к берегу без всякой борони. Аще будеть в пособление людей мало будеть, а к тому принаймати людий в помощь; то, что будеть сулил найма, через то боле не взяти. Таже правда буди Русину в Ризе и на Готьском березе, и Немчицю в Смоленьской волости, и в Полтьской, и в Витебьской.
А си грамота написана бысть при попе Иване и при мастере Фулкине и при Рижских мужех, и при многых купчех Рижьскаго царства, еже есть тех печать на сей грамоте. А се суть сему послуси (свидетели): Регембод, Тетарт, Адам, горожане на Готьском березе; Мемебер, Вередрик Домом из Люпка (Любека); Индрик, Тонлиер: таже суть из Южата (Данцига?); Кондрат кривый, Еган Кинот: ти суть из Мунстера (Минстера). Берник и Фолкирь, ти же суть из Глугли (Гренингена?). Ярем, Брахт: ти же суть из Дротмины (Дортмунда). Индрик, Чижик: ти же из Дрямь (Бремена?). Альбрях Слук, Берняр Велетерь, Алеберь судья Рижский: тоже суть Рижане.
Аще который Русин или Немчиць противитися всхочеть сей правды, да тот противен Богу и сей правде».
Из городов Смоленского княжества известен по торговле Торопец: в летописи еще под 1074 годом упоминается «богатый» купец Торопчанин, который роздал имение свое нуждающимся и постригся в монастыре Феодосиевом, нареченный Исакием.
В былинах поется о Димитрие, богатом госте черниговском.
Что во Владимир Суздальский приходили купцы: греческие, немецкие, киевские и восточные, — о том мы случайно узнаем из причитанья Кузмища Киянина над трупом Андреевым. «Иногда бо аче и гость приходил из Царягорода, и от иных стран из Руской земли, и аче Латинин, и до всего хрестьяньства, и до всея погани…» Андрей всем велел показывать церковные богатства.
О купцах во Владимире, как части заселения городского, есть два места, под годами 1177 и 1206.
Низовые купцы должны были платить в Новгороде от двух берковец вощаных по гривне серебра, да гривну перцу. Перец не откуда было получать низовым купцам, кроме Востока. Следовательно, восточная торговля через Астрахань и Булгар продолжалась еще в XIII веке.
В житии князя Глеба Андреевича (неизвестного по летописям) говорится о множестве иностранных гостей, бывших во Владимире при смерти этого молодого князя.
Иностранные купцы, торгуя с русскими, проезжали через Русскую землю в соседние страны с той же целью, а именно:
В Болгарию, что узнаем мы в известии об умерщвлении в болгарском городе богатого купца, который не хотел там изменить христианству и был замучен.
1229. «Страсть новаго мученика Христова (Аврамия), его же убиша Болгаре в великом граде их; сь бысть иного языка не Русскаго, хрестьян же сы, имеяше именье много, гостешбу дея по градом…» Болгаре принуждали его отречься от христианской веры и умертвили.
Едризи, арабский писатель половины XII века, говорит о продолжавшейся, хотя в меньшем объеме, торговле Итиля.
Норманнов мы видим при взятии Константинополя латинами, которые их выгнали.
1204. «Грекы же Варягы изгнали из града, иже бяхутся остали».
Такова была торговля внутренняя и внешняя Руси в удельном периоде. Она находилась под особым покровительством князей, что видно по летописям и по договорам, и была ограждена законами, очень подробными в Русской Правде, чем и доказывается ее значительное развитие с кредитом (заимством), процентами (ростом, резами, лихвою), поручениями (комиссиями). Не только деньги давались взаем, но и «жито в присоп, настав в мед, скот в приплод» (см. в Русской Правде). Деньги давались «в куплю и в гостьбу», т. е. в торг домашний и заграничный. Резы, росты (откуда нын. ростовщик) обыкновенные. Против резоимства очень сильно протестовали проповедники.
Церковь также покровительствовала торговле и наблюдала за ее верностью: мерила торговые, например, сказанные в уставе Всеволода Мстиславича скалвы (весы) вощаные, пуды медовые, гривенки рублевые… каждый год взвешивались и т. д.
«Убийца» с подзаголовком «анекдот» впервые напечатан в «Московском вестнике» за 1827 г., ч. V, № XX, с. 374–381; «Возмездие» — там же, ч. VI, № XXIV, с. 404–407 со следующим предисловием: «(Приношу усердную благодарность А. З. Зиу, рассказавшему мне сие происшествие. В предлагаемом описании я удержал почти все слова его. — В истине можно поручиться.При сем случае я не могу не отнестись с просьбою к моим читателям: в Русском царстве, на пространстве 350 т. кв. миль, между 50 м. жителей, случается много любопытного и достопримечательного — не благоугодно ли будет особам, знающим что-либо в таком роде, доставлять известия ко мне, и я буду печатать оные в журнале, с переменами или без перемен, смотря по тому, как того пожелают гг-да доставляющие.) М.
Михаил Петрович Погодин (1800–1875) — историк, литератор, издатель журналов «Московский вестник» (1827–1830), «Московский наблюдатель» (1835–1837; совместно с рядом литераторов), «Москвитянин» (1841–1856). Во второй половине 1820-х годов был близок к Пушкину.
Повесть была впервые напечатана в альманахе «Урания» за 1826 г. Написана в Знаменском летом 1825 г. После событий 14 декабря Погодин опасался, что этой повестью он навлёк на себя подозрения властей. В 1834 г. Белинский писал, что повесть «Нищий» замечательна «по верному изображению русских простонародных нравов, по теплоте чувства, по мастерскому рассказу» (Белинский В. Г. Полн. собр. соч., т. 1, с. 94).
В «Адели» присутствуют автобиографические мотивы, прототипом героини послужила княжна Александра Ивановна Трубецкая, домашним учителем которой был Погодин; в образе Дмитрия соединены черты самого Погодина и его рано умершего друга, лидера московских любомудров, поэта Д. В. Веневитинова, как и Погодин, влюбленного в Трубецкую.
Исторический эпизод, положенный в основу трагедии, подробно описан в «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина, к которой восходит множество исторически достоверных деталей, использованных Погодиным. Опирался Погодин и на летописи. Основные вымышленные события и лица указаны им самим в предисловии. Кроме того, участие в вымышленной фабуле приписано некоторым историческим фигурам (Упадышу, Овину и др.); события, происходившие в разное время на протяжении 1470-х годов, изображены как одновременные.Сам Погодин так характеризовал свою трагедию в письме к Шевыреву: «У меня нет ни любви, ни насильственной смерти, ни трех единств.
Михаил Петрович Погодин — один из первых историков, положивших начало новой русской историографии. Его всегда отличал интерес к истории Домонгольской Руси и критическое отношение к историческим источникам. Именно Погодин открыл и ввел в научный оборот многие древние летописи и документы. В этой книге собраны важнейшие труды Погодина, посвященные Древней Руси, не потерявшие своей научной ценности до сих пор.
Главной темой книги стала проблема Косова как повод для агрессии сил НАТО против Югославии в 1999 г. Автор показывает картину происходившего на Балканах в конце прошлого века комплексно, обращая внимание также на причины и последствия событий 1999 г. В монографии повествуется об истории возникновения «албанского вопроса» на Балканах, затем анализируется новый виток кризиса в Косове в 1997–1998 гг., ставший предвестником агрессии НАТО против Югославии. Событиям марта — июня 1999 г. посвящена отдельная глава.
«Кругъ просвещенія въ Китае ограниченъ тесными пределами. Онъ объемлетъ только четыре рода Ученыхъ Заведеній, более или менее сложные. Это суть: Училища – часть наиболее сложная, Институты Педагогическій и Астрономическій и Приказъ Ученыхъ, соответствующая Академіямъ Наукъ въ Европе…»Произведение дается в дореформенном алфавите.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Волина «Неизвестная революция» — самая значительная анархистская история Российской революции из всех, публиковавшихся когда-либо на разных языках. Ее автор, как мы видели, являлся непосредственным свидетелем и активным участником описываемых событий. Подобно кропоткинской истории Французской революции, она повествует о том, что Волин именует «неизвестной революцией», то есть о народной социальной революции, отличной от захвата политической власти большевиками. До появления книги Волина эта тема почти не обсуждалась.
Эта книга — история жизни знаменитого полярного исследователя и выдающегося общественного деятеля фритьофа Нансена. В первой части книги читатель найдет рассказ о детских и юношеских годах Нансена, о путешествиях и экспедициях, принесших ему всемирную известность как ученому, об истории любви Евы и Фритьофа, которую они пронесли через всю свою жизнь. Вторая часть посвящена гуманистической деятельности Нансена в период первой мировой войны и последующего десятилетия. Советскому читателю особенно интересно будет узнать о самоотверженной помощи Нансена голодающему Поволжью.В основу книги положены богатейший архивный материал, письма, дневники Нансена.