Древняя русская история до монгольского ига. Том 2 - [31]
В 1234 г. Литва нападала на Русу, в которой отбивались купцы.
О смоленских купцах в Переяславле и встречается известие в летописи по тому поводу, что Ярослав Всеволодович, после поражения под Липицами, захватил их вместе с новгородцами, пятнадцать человек; они были заключены особо и остались в живых.
В ливонских летописях есть известие, что в 1210 году некто Лудольф из Смоленска был послан в Ригу полоцким князем к епископу Альберту для переговоров о мире: без сомнения, это был купец, проживавший в Смоленске.
О торговле Смоленска, вместе с Полоцком и Витебском, сохранилось в Рижском архиве драгоценное подлинное свидетельство — договор смоленского князя Мстислава Давыдовича с Ригой и Готским берегом, 1228 года. Пропади этот документ, что знали бы мы из наших летописей о торговле Смоленска? Решительно ничего. А между тем, она была так обширна и велика, что для содержания ее в законных пределах потребовалось определить множество частностей, доказывающих самое живое и частое сообщение. Мы узнаем теперь, что смоленских купцов бывало множество в Немецкой земле; что немецких купцов бывало множество в Смоленске; что немецкие купцы имели в Смоленске церковь и ездили из Смоленска и в другие города, что Полоцк и Витебск производили такую же торговлю с немцами, как и Смоленск, и что Двина по всему своему течению была свободна. Предлагаем полный текст договора:
«Князь Мстислав Давыдовиць послал свои мужи, Еремея попа, Пантелея Сотьского, от Смольнян в Ригу, и из Ригы на Готьскый берег, утверживати мир, а розлюбье на сторону отверечи, которое было межи Немци и Смольняны; а за тот мир страдал (старался) Рулф из Кашля (Касселя) и Тумаш Михайлович, абы добросердье межь их было, абы Рускым купцем в Ризе и на Готьском березе, а Немечкым купцем в Смоленьской волости любо было, как мир утвержен, и добросердье абы в векы стояло, и князю любо бы и всим Смолняном и Рижаном и всим Немчем, по Восточному морю ходящим, оже такую правду въпсали, которою правдою быти Русину в Ризе и на Готьском березе, а быша тоя правды держали и в векы.
Бог того не дай, оже розбои по грехом пригодитьсь межи Немци и Руси, что за что платити, абы мир не раздрушен, абы Немчицю любо было. А се починок правде.
Первые 13 статей, относящихся к праву, см. выше, в разделе о законах.
14. А како услышить Волоскый тиун, еже гость Немечкый приехал в Смолняны на Волок, послати ему своего человека вборзе к Волочаном, ать перевезуть Немечкый гость с товаром; а никтожь иметь им пакостити, занеже в той пакости велика пагуба бываеть Смолняном от поганых. И Немцем метати жеребьи, кому пойти наперед. Аще иный гость будеть Рускый, тому пойти позади.
15. А како будеть гость Немечкый в городе, дати им Княгини постав частины, а тивуну Волочному рукавичь перьстатый Готьскый (рукавицы с перстами или перчатки).
16. А который Волочанин вскладываеть товар Немечкый или Смоленскый на кола своя черес Волок везти, а что погынеть того товара, всим Волочаном платити. Таже правда буди Русину и на Готьском березе.
17. А како будеть Немечкый гость в Смоленьске городе, тако ему продати свой товар безо всякия борони (препятствия); а како будеть Рускый гость в Ризе и на Готьском березе, вольножь ему продати безо всякой борони.
18. Аще который Немчиць хочеть пойти с своим товаром в иный город, князю не боронити, ни Смолняном; или который Русин всхочеть с Готьскаго берега в Немечкую землю в Любок (Любек), Немцем не боронити пути того.
19. Аще который Русин возмет товар у Немчица, а понесеть товар из двора, тый товар не ворочаеться; или который товар купил у Русина, и понесеть из двора, тый товар не ворочаеться.
20. Русину же не лзе позвати на опций (общий) суд, развее на Смоленскаго князя; аже возлюбить Немчиць на опьчий суд, то его воля. А Немцичю не лзе позвати Русина в Риге или на Готьском береге на опьчий суд: всхочеть ли Русин на опчий суд, то его воля.
21. Русину же не лзе приставити Дечкаго (детского, отрока, военного пристава), к Немчицю в Смоленьске, но преже обвестить старейшему их: оже старейшина его не умолвить, то лзе ему приставити. Такоже и Нъмчицю в Риге и на Готьском березе, не лзе ему приставити детьского.
22. Оже будеть Русину товар имати на Немчичи или в Риге, или на Готьском березе, в котором городе в ином Немечком: пойти истьцю к истьчю, и взяти ему тая правда, которая в том городе; а рубежа (лишения) им не деяти; а Немчицю таже правда взяти в Руси.
23. А Немчичю платити весцю от двою капью (с 24 пуд) куна Смоленьская.
24. Оже купити Немцичю гривну золота, дати ему ногата весцю, или продасть, не дати ему ни векши.
25. Или который Немцичь купить суд (сосуд) серебряный, дати ему от гривне куна весцю, или продасть, не дати ему ни векши.
26. Аще купить Немцичь гривну серебра, дати весцю 2 векши, или продасть, не дати ему.
27. Оже Немчин дасть серебро платить, дати ему куна Смоленьская гривень (с гривны).
28. Аще вощный пуд (вощаной вес или 12 пуд) исказиться, дожить капь во святий Богородици на горе, а другая в Ньмечкой Богородици: то тыи пуд изверяче, право учинити. Та же правда буди Русину в Ризе и на Готьском березе.
«Убийца» с подзаголовком «анекдот» впервые напечатан в «Московском вестнике» за 1827 г., ч. V, № XX, с. 374–381; «Возмездие» — там же, ч. VI, № XXIV, с. 404–407 со следующим предисловием: «(Приношу усердную благодарность А. З. Зиу, рассказавшему мне сие происшествие. В предлагаемом описании я удержал почти все слова его. — В истине можно поручиться.При сем случае я не могу не отнестись с просьбою к моим читателям: в Русском царстве, на пространстве 350 т. кв. миль, между 50 м. жителей, случается много любопытного и достопримечательного — не благоугодно ли будет особам, знающим что-либо в таком роде, доставлять известия ко мне, и я буду печатать оные в журнале, с переменами или без перемен, смотря по тому, как того пожелают гг-да доставляющие.) М.
Михаил Петрович Погодин (1800–1875) — историк, литератор, издатель журналов «Московский вестник» (1827–1830), «Московский наблюдатель» (1835–1837; совместно с рядом литераторов), «Москвитянин» (1841–1856). Во второй половине 1820-х годов был близок к Пушкину.
Повесть была впервые напечатана в альманахе «Урания» за 1826 г. Написана в Знаменском летом 1825 г. После событий 14 декабря Погодин опасался, что этой повестью он навлёк на себя подозрения властей. В 1834 г. Белинский писал, что повесть «Нищий» замечательна «по верному изображению русских простонародных нравов, по теплоте чувства, по мастерскому рассказу» (Белинский В. Г. Полн. собр. соч., т. 1, с. 94).
В «Адели» присутствуют автобиографические мотивы, прототипом героини послужила княжна Александра Ивановна Трубецкая, домашним учителем которой был Погодин; в образе Дмитрия соединены черты самого Погодина и его рано умершего друга, лидера московских любомудров, поэта Д. В. Веневитинова, как и Погодин, влюбленного в Трубецкую.
Исторический эпизод, положенный в основу трагедии, подробно описан в «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина, к которой восходит множество исторически достоверных деталей, использованных Погодиным. Опирался Погодин и на летописи. Основные вымышленные события и лица указаны им самим в предисловии. Кроме того, участие в вымышленной фабуле приписано некоторым историческим фигурам (Упадышу, Овину и др.); события, происходившие в разное время на протяжении 1470-х годов, изображены как одновременные.Сам Погодин так характеризовал свою трагедию в письме к Шевыреву: «У меня нет ни любви, ни насильственной смерти, ни трех единств.
Михаил Петрович Погодин — один из первых историков, положивших начало новой русской историографии. Его всегда отличал интерес к истории Домонгольской Руси и критическое отношение к историческим источникам. Именно Погодин открыл и ввел в научный оборот многие древние летописи и документы. В этой книге собраны важнейшие труды Погодина, посвященные Древней Руси, не потерявшие своей научной ценности до сих пор.
Главной темой книги стала проблема Косова как повод для агрессии сил НАТО против Югославии в 1999 г. Автор показывает картину происходившего на Балканах в конце прошлого века комплексно, обращая внимание также на причины и последствия событий 1999 г. В монографии повествуется об истории возникновения «албанского вопроса» на Балканах, затем анализируется новый виток кризиса в Косове в 1997–1998 гг., ставший предвестником агрессии НАТО против Югославии. Событиям марта — июня 1999 г. посвящена отдельная глава.
«Кругъ просвещенія въ Китае ограниченъ тесными пределами. Онъ объемлетъ только четыре рода Ученыхъ Заведеній, более или менее сложные. Это суть: Училища – часть наиболее сложная, Институты Педагогическій и Астрономическій и Приказъ Ученыхъ, соответствующая Академіямъ Наукъ въ Европе…»Произведение дается в дореформенном алфавите.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Волина «Неизвестная революция» — самая значительная анархистская история Российской революции из всех, публиковавшихся когда-либо на разных языках. Ее автор, как мы видели, являлся непосредственным свидетелем и активным участником описываемых событий. Подобно кропоткинской истории Французской революции, она повествует о том, что Волин именует «неизвестной революцией», то есть о народной социальной революции, отличной от захвата политической власти большевиками. До появления книги Волина эта тема почти не обсуждалась.
Эта книга — история жизни знаменитого полярного исследователя и выдающегося общественного деятеля фритьофа Нансена. В первой части книги читатель найдет рассказ о детских и юношеских годах Нансена, о путешествиях и экспедициях, принесших ему всемирную известность как ученому, об истории любви Евы и Фритьофа, которую они пронесли через всю свою жизнь. Вторая часть посвящена гуманистической деятельности Нансена в период первой мировой войны и последующего десятилетия. Советскому читателю особенно интересно будет узнать о самоотверженной помощи Нансена голодающему Поволжью.В основу книги положены богатейший архивный материал, письма, дневники Нансена.