Древняя кровь - [30]

— Понял! Я мигом.

Паренёк побежал к деревьям, но Джон его окликнул.

— Эй, Алан, — следопыт кивнул влево. — Мы пришли оттуда. Это на случай, если я уже не очнусь, — Джон прислонил голову к трухлявой древесине и, тяжело дыша, добавил: — И не держи на меня зла за то, что я тебя тогда душил…

— Ты что, помирать собрался?! Даже и не думай! — завопил Алан и бросился к поросшим грибами стволам. — Северная сторона? Чёрт возьми, и где она тут? Ладно, собираем синие грибы со всех сторон дерева…

* * *

Пот градом катился по лицу следопыта. Он чувствовал, как невидимая пелена окутывает его разум. Чтобы не потерять сознание, Джон вспоминал самые яркие моменты своей жизни.

Первая любовь, вскружившая голову и оставившая тонкий шрам в юношеской душе. Тем не менее следопыт был благодарен судьбе за романтические вечера, волнительные прогулки под луной и нежные поцелуи. Пожалуй, толика истинного счастья стоила намного больше, чем впервые разбитое сердце молодого наивного парня. С годами плохое стало забываться, оставляя в памяти лишь приятный запах её длинных волос и радостный звенящий смех.

Смерть отца показала Джону всю глубину боли от потери близкого человека, безысходность, острые когти которой безжалостно полосовали сжавшуюся в комок душу. Но он не сломался. Ощущение собственной ничтожности перед неотвратимым пробудило в нём желание бороться за жизнь. И ни опускающиеся порой руки, ни слабая почва под ногами уже не могли загасить искру надежды. С каждым годом Джон всё увереннее принимал вызовы судьбы, нанося ответный удар по козням злого рока. Строгие напутствия отца стали основой личного кодекса чести, что помогал следопыту не растерять себя в этом нелёгком деле.

Сражение в Каменных Полях явило Джону хищный оскал беспощадной войны, пожиравшей всё на своём пути. Мандраж перед грядущей битвой прошёл не сразу. Но взявший себя в руки следопыт поставил конечную точку в жизни незрелого солдата, ступив на тернистый путь воина. Лишь в бою, отнимая чужие жизни, Джон смог понять их настоящую цену. Не каждому дано, держа меч над почти поверженным врагом, прочувствовать все муки выбора. Череда тяжёлых решений вскормила кровью семя первых ночных кошмаров, ещё долго преследовавших следопыта.

Образы прошлого развеял лохматый запыхавшийся паренёк, что высыпал перед ним охапку голубых грибов. Юнец что-то говорил, но его голос звучал совсем далеко, и монотонный гул не давал разобрать ни слова. «Кто он и чего хочет?» — Джон посмотрел на его встревоженное лицо, и ему почему-то стало смешно. Он засмеялся, но не услышал своего смеха. «Что со мной? Почему всё вокруг темнеет?» — следопыт бросил взгляд на парнишку, державшего что-то в руках, и провалился во тьму.

* * *

— Прекрасно. Просто великолепно, — Алан с досадой сжал в кулаке гриб и ещё раз посмотрел на лежавшего без сознания следопыта. — Так. Нужно взять себя в руки. Что он там говорил? Синяя шляпка. Голубые пятнышки. Или наоборот? И, кажется, что-то про тонкую ножку. Давай, Алан, вспоминай. Сейчас всё зависит только от тебя.

Паренёк начал перебирать россыпь синеватых грибов, методом исключения откладывая неподходящие под описание.

— Чёрные точки. Не то. Жирная ножка. Нет. Светлые полоски. Не припомню такого. Белые пятна. Непохоже. Двойная ножка. Серьёзно? А этот вообще какой-то слизью покрыт. Фу! — Алан с отвращением отшвырнул последний гриб подальше, и перед ним осталось четыре одинаковых гриба.

— Какая-то там синявка, — пробормотал Алан, поднося один из грибов к лицу. — Во имя всех богов, пусть это окажешься ты.

Юнец подтащил к себе щит, взял в руки кинжал и принялся за дело. Вечную тишину тёмного леса нарушали лишь быстрые глухие постукивания. Так билось невидимое сердце надежды.

* * *

Кровавый закат, словно недоброе знамение, нависал над безмолвной долиной. Грок стоял на вершине крутого холма и, подпирая плечом дерево, всматривался вдаль. На соседнем холме от леса к небу тянулась седая полоса. Дым от костра намекал на ночной лагерь уставших путников или чьё-то жилище. Огонь мог вполне греть и того, по чьим следам так долго и упорно шли разбойники. Но гадать не имело смысла: Грок знал, что с наступлением ночи он со своими людьми уже будет там.

Глава 5

Неясный шум постепенно преобразовывался в человеческую речь. Звучащие эхом слова сливались в непонятные фразы, а те, в свою очередь, неспешно складывались в разумные предложения.

— Так ты не шутишь? Я действительно сражался с веткой? — удивлённый голос ассасина заставил Джона открыть глаза.

Дрожащий свет очерчивал контуры могучих деревьев и, вступая в неравную схватку со мглой, рассеивался в чёрной пустоте. Рэксволд и Алан сидели у небрежного костерка, оживлённо беседуя о минувших событиях. Следопыт привстал, и мир вокруг него весело закрутился. Лёгкое головокружение, тупая боль в висках и временами подкатывавшая тошнота — последствия смеси горькой синявки и вдовьего плена.

— Надо же… Ты смог… — Джон сел, с трудом фокусируя взгляд на сидевших у костра силуэтах.

— Вот и вторая грибная марионетка очнулась, — обрадованно произнёс паренёк. — Один в беспамятстве сражался с призраками, пока его не уложили. Второй вместо помощи с грибами лишь безмятежно улыбался, пока не уснул. А что Алан? Алан всех спасай!