Древняя Греция - [52]

— Теперь твой спор со спартанцами и коринфянами не имеет смысла, — сказал он, — даже если бы они хотели, они уже не могут увести отсюда свои корабли. А нам с тобой, Фемистокл, — продолжал он, — пора прекратить нашу ссору и соперничать только в служении благу Греции, потому что я признаю, что твой совет дать сражение на море был самый умный и спасительный. Теперь я готов помогать тебе во всем.

Фемистокл обрадовался и принесенному Аристидом известию, и ему самому. Он попросил Аристида войти в собрание и сообщить там свою новость. С удивлением и даже недоверием слушали собравшиеся рассказ Аристида о том, с каким трудом ему удалось на своей лодке проскользнуть, переправляясь из Эгины, между персидских кораблей, окружавших Саламин. Но вот прибыла триера жителей с острова Теноса, перебежавших от Ксеркса к грекам, и все сомнения рассеялись. Перебежчики подтвердили известие Аристида. Теперь выхода не было, оставалось готовиться к сражению.

С первыми лучами солнца Ксеркс приказал поставить свой золотой трон на берегу на возвышение, с которого он может наблюдать за битвой. Вокруг Ксеркса разместились писцы; они должны были записывать все подробности сражения.

И вот начался бой. «Вперед, сыны Эллады, — призывали афиняне, — за могилы прадедов, за алтари родных богов!» Сильный ветер, гнавший волны в пролив, не вредил небольшим греческим кораблям, но высокопалубные персидские суда сильно накренялись. Греческие суда, воспользовавшись этим, таранили их. Персы не могли маневрировать в узком проливе, не могли ввести в бой все свои суда, которые беспорядочно толпились, не соблюдая единого строя. Тяжелые, неповоротливые персидские суда садились на мели, разбивались о подводные камни. Большинство персов, не умевших плавать, тонуло в море. Успевших доплыть до берега уничтожал Аристид, стоявший там с отрядом пехоты. Смятение в стане персов повлияло на ионийцев: многие из них вняли призывам Фемистокла и сражались только для вида. Наконец, персы обратились в бегство. По пути их ждали в засаде жители Эгины, нападавшие на проплывавшие мимо корабли. Потери персов были огромны, лучшие воины и командиры пали в бою; флот был разгромлен. По словам прославлявшего в стихах греческих героев поэта Симонида, эллины одержали самую блистательную из всех побед, когда-либо бывших до того в мире.

Героем саламинской битвы был Фемистокл. Когда через некоторое время было решено увенчать главного героя Эллады, то большинством голосов было названо имя Фемистокла, а когда он посетил Спарту, его при отъезде провожал до границы почетный конвой из 300 спартанцев — честь, которую в Спарте еще никогда и никому не оказывали.

Однако, как ни великолепна была саламинская победа, с персами далеко еще не было покончено.

Ксеркс вернулся в Персию, но в Греции остался родственник царя Мардоний с многотысячной армией. Приходилось вновь готовиться к войне на суше.

Начальником афинской пехоты был избран Аристид. Командовал всей союзной армией спартанец Павсаний.

Греки встретились с армией Мардония возле беотийского города Платеи. Пять дней стояли при Платеях греческие и персидские войска, не вступая в бой. Каждая из сторон опасалась напасть первой.

Греки умышленно медлили: к ним все время прибывали подкрепления, а у Мардония же силы таяли, начали истощаться запасы продовольствия. Наконец, Мардоний решил наступать.

Поздней ночью к греческому лагерю подъехал какой-то человек и вызвал Аристида. «Я царь Македонии, — сказал он ему, — и хоть связан с персами, но в душе я эллин и мне невыносима мысль о порабощении Эллады. Знай, что назавтра Мардоний назначил бой, пусть же он не застанет вас неподготовленными». Сказав это, македонский царь ускакал обратно в персидский лагерь.

Битву начала персидская конница, осыпавшая греков тучей стрел. Мардоний смотрел, как наступает его конница, и был доволен. «Не говорил ли я, — обратился он к окружающим, — что на суше греки не устоят против нас, лучших бойцов в мире». Но радость его была преждевременна.

Преодолев первое замешательство, греки сомкнулись щитом к щиту. Летели стрелы, сверкали мечи, падали люди, и павших бойцов сменяли новые. Бой был долгим и упорным. Сам Мардоннй пал в битве.

Наконец, персы побежали. Греки бросились в погоню. Лишь немногие из тех, кто год назад пришел в Грецию, спаслись. Огромная добыча — золото, скот, рабы — досталась победителям. И главное, Эллада была, наконец, свободна; народ, сражавшийся за свою свободу и независимость, победил захватчиков.

Олимпийские игры (А. А. Нейхардт)

Стать олимпиоником — победителем на Олимпийских играх — было заветной мечтой каждого греческого юноши.

Пышным и торжественным было прибытие олимпионика на родину. Он въезжал в город, стоя в колеснице, запряженной четверкой лошадей, увенчанный венком, в драгоценной пурпурной одежде. Его окружала толпа друзей и почитателей, для него устраивались торжественные шествия, великолепные пиры, всюду его встречали как героя, прославившего родной город. В честь олимпионика пели гимны, поэты слагали стихи.

Восхищенный красотой и ловкостью юного олимпионика Феогнета, знаменитый греческий поэт Симонид написал четверостишие-эпиграмму, которая была вырезана на пьедестале статуи, изображавшей Феогнета: