Древняя Греция - [51]

Из средств ареопага всем садившимся на суда было выдано по восемь драхм. Женщин, детей и стариков решили отправить в арголидский город Трезену. Жители Трезены согласились оказать им радушное гостеприимство, содержать их, разрешить афинским детям рвать плоды в любом саду и даже нанять для них учителей.

Стонами и рыданиями наполнились Афины, когда стали прощаться старики родители с сыновьями, маленькие дети с отцами, жены с мужьями, а все вместе с родной землей. Придется ли еще увидеть своих близких и родину? Но вот тяжелое прощание окончилось, и жители стали покидать город. Только небольшой отряд самых упорных афинян остался в акрополе. Когда пришли персы, греки отказались сдаться. Они забрасывали наступавших огромными камнями. Однако горсточка храбрецов не могла долго выдержать неравный бой. Персы овладели акрополем и перебили его защитников. В далекую столицу Персии, Сузы, поскакал гонец с радостным известием от Ксеркса: непокорный город, наконец, в руках персов, царь отомстил за поражение при Марафоне.

Ужас объял эллинов, собравшихся у Саламина.

Нашлись малодушные, утверждавшие, что сопротивление бесполезно. Жители Пелопоннеса во главе с Еврибиадом настаивали на том, чтобы флот оставил Саламин и перешел к Истму. Им хотелось быть ближе к своей земле, где они могли спастись в случае поражения. Спартанские военачальники боялись, что Саламин будет окружен персидским флотом и они окажутся запертыми в проливе, а главное — незачем уже тратить силы на защиту Аттики, попавшей в руки врагов. Так говорили на военном совете, и Фемистокл рассказал теперь об этом своему другу Мнесифилу. Сам Фемистокл был чрезвычайно недоволен настроением союзников, и Мнесифил разделял его точку зрения: ведь стоит только дать знак к отплытию, как союзные корабли разбредутся по своим гаваням и Ксеркс без труда захватит всю Элладу. К тому же несправедливо заставлять афинян, которым принадлежит больше половины всех судов, драться вдали от своей земли.

Обдумав все эти вопросы еще раз, Фемистокл решил возвратиться на корабль Еврибиада и заставить его снова созвать военный совет. Еврибиад выполнил его требование с большим недовольством.

Когда военачальники собрались, Фемистокл, не дождавшись, пока Еврибиад объявит цель нового совещания, начал говорить. Командир коринфского флота Айдамант, угадывая, о чем будет речь, сказал ему насмешливо:

— На состязаниях, Фемистокл, бьют палками тех, которые поднимаются преждевременно.

— Да, — ответил Фемистокл, — но оставшиеся позади не получают венка.

Вспыливший Еврибиад замахнулся на Фемистокла палкой.

— Бей, но выслушай, — спокойно возразил тот.

Обескураженный таким хладнокровием, Еврибиад позволил ему спокойно говорить.

Не желая обижать союзников, Фемистокл скрыл свои предположения о том, что они могут разбежаться. Он говорил лишь об удобстве позиции для боя при Саламине и напомнил о некогда полученном предсказании, что именно здесь греков ожидает победа. Айдамант попробовал было снова уязвить Фемистокла, сказав, что тому, кто не имеет теперь родного города, легко и другим посоветовать бросить на произвол судьбы свои земли. Тогда Фемистокл впервые вспылил: «Да, негодяй, — вскричал он, — мы бросили наши дома, потому что не пожелали стать рабами. Но у нас есть город, равного которому по силе и величине нет в целой Греции, — это наши 200 триер, и если вы уйдете, если вы измените нам, то и мы не станем защищать вас: возьмем своих домашних на корабли и найдем новую землю в Италии. Вы вспомните мои слова, когда лишитесь таких союзников». Эта угроза подействовала, и было решено остаться у Саламина.

Но когда подошел огромный персидский флот, союзники снова заколебались. Они знали, что уже со времени гибели Леонида при Фермопилах пелопоннесцы строят стену через Истм, что многие тысячи людей днем и ночью носят песок, кирпичи и бревна, что стена быстро вырастает. Союзники потребовали, чтобы Еврибиад пренебрег безрассудными, по их мнению, советами Фемистокла и приказал уходить. Ксеркс, догадываясь о положении во флоте противника, не начинал сражения, ожидая, что греки вскоре покинут Саламин и разбредутся по своим городам, которыми он без труда овладеет с помощью войск или с помощью золота, на которое так падки многие аристократы.

Взвесив и оценив все, Фемистокл решил пойти на хитрость. Он приказал своему рабу, персу Сикинну плыть в лодке к персидскому флоту и передать его командирам или самому царю, что Фемистокл втайне желает Ксерксу победы и советует немедленно напасть на греков. Ксерксу будет легко разбить их, причем вполне возможно, что часть греков во время сражения перейдет на его сторону. Хитрость удалась. Поверив известию, Ксеркс приказал своим кораблям ночью окружить греческий флот, чтобы ни один их корабль не мог спастись.

Ничего не подозревавшие военачальники греческого флота в то время спорили между собой на обычную тему. Вдруг Фемистоклу доложили, что с ним спешно желает поговорить какой-то человек. Выйдя из собрания, он увидел своего недруга Аристида. Аристид рассказал ему, что, увидев, как персидский флот окружает Саламин, он поспешил переплыть сюда из близлежащей Эгины, чтобы не дать грекам застать себя врасплох.