Древний Восток. У начал истории письменности - [9]

Произошло это, когда города Шумера, как это бывало уже не однажды, вновь воевали друг с другом. Два города-соседа, Лагаш и Умма, вели кровавые пограничные споры, лежавшие на юге города-союзники Ур и Урук боролись за господство над всей страной с расположенным на северо-западе городом Киш. В Лагаше разразилось даже нечто вроде восстания против властолюбивых начальников, сборщиков податей, ростовщиков, скупщиков, спекулянтов. Тогда-то и пробил час аккадцев. Объединенные силы южных городов разбили армию Киша и разрушили город. Присоединившиеся к ним жители Уммы ворвались в Лагаш, где начали жечь, убивать, грабить; тут-то и вмешался в братоубийственную войну Саргон I. Предлог найти было легко: город Аккад был до этого времени вассалом Киша, так что Саргон I поспешил на помощь побежденной шумерской метрополии. Наверняка к нему присоединились и шумерские войска — из Киша и других городов, выступавших против южной коалиции.

Шумеры были вооружены все еще только топорами, секирами, копьями, дротиками. Саргон I применил новый род оружия — лук и новый род войск — лучников. В лаконичном сообщении говорится, что Саргон I победил в битве под Уром и Уруком, разбил третий южный город, Энинмар, и подчинил своей власти всю страну, вплоть до моря, в знак чего омыл в его водах свое оружие. Главу южного союза, царя У рука, он взял в плен и в цепях привел к воротам Энлиля, храма шумерского божества воздуха, и там, по-видимому, принес его в жертву в благодарность за свою победу. Саргон I принял титул царя Киша и правил всем Шумером и Аккадом. Со временем он предпринял и другие походы и основал первую великую державу на Ближнем Востоке, которая простиралась от Нижнего моря до Верхнего, т. е. от сегодняшнего Персидского залива до Средиземного моря, от Элама и Шумера до богатой металлами Малой Азии и увенчанного кедровыми лесами Ливана.

Шумеры совсем не были в восторге от того, что их страна стала частью такого могущественного царства. Больше всего пользы это принесло аккадским купцам и царскому двору в Аккаде, который так вырос, что старый дворец пришлось увеличить в пять раз, а около старого города построить новый, чтобы было где поместиться множеству придворных и еще большему количеству слуг.

Отлитая из бронзы голова аккадского царя. Некоторые считают ее портретом Саргона I. Глаза выломаны грабителями.

Правда, при дворе Саргона I находилось много шумерской знати и писцов. Аккадцы переняли шумерскую клинопись, приспособив старые знаки к собственному языку, переняли они у шумеров и многое другое. В их школах аккадских юношей учили и шумерскому языку. По крайней мере еще тысячу лет этот язык оставался языком образованных людей, главным образом, жрецов. Шумерский язык играл такую же роль, какую в средневековой Европе язык ниспроверженной Западно-Римской империи — латынь. Но сам Шумер оставался беспокойным. Еще при жизни Саргона I, который был тогда уже в преклонном возрасте, в Шумере начался мятеж, и сын царя, Римуш, усмирил восставшие города, учинив жестокое кровопролитие. По свидетельству одной из надписей, кроме погибших в бою, а число их превышало двадцать тысяч, «пять тысяч семьсот воинов вывел он из шумерских городов и казнил их». Не меньшее число людей потеряла страна пленными, которых увели в рабство. По точным подсчетам шумеры оплакали 54016 молодых мужчин, хотя весь народ вряд ли насчитывал тогда несколько сотен тысяч. «Клянусь богами Шамашем и Амалом, это не ложь, что чистая правда», — похваляется аккадская царская надпись.

Одной, хотя и не единственной причиной, объясняющей одержанные аккадцами победы, было то, что они организовали первую в мире постоянную армию. Уже в тексте времен Саргона I с гордостью говорилось: «… каждый день 5400 воинов едят его хлеб». Эти постоянно упражняющиеся и в любой момент могущие быстро вступить в бой солдаты-наемники были в то время непобедимыми, но зато и получали они от царя все, чтобы жить без забот.

Найденный в Сузе барельеф, восхваляющий победу аккадского царя Нарамсина, внука Саргона I. Во главе поднимающихся в горы войск идет сам царь. Левой ногой он в знак победы попирает поверженного вражеского воина.

Страна процветала. Как говорится в одном из шумерских сказаний:

Тогда Агаде наполнил свой дом золотом,

сверкающий свой дом наполнил серебром.

Как закрома зерном,

забил он доверху склады

глыбами лазурита, оловом, медью;

всего было в изобилии,

откладывалось и про запас.

От этого изобилия получали свою долю и шумеры, главным образом благодаря вновь оживившейся торговле и расширенной и хорошо содержавшейся сети оросительных каналов. Но то, что они выигрывали при перевозе, теряли на мыте: шумеры несли тяжелое бремя налогов, пошлин, обязательных даров — на новолуние, на новый год. Аппетит аккадцев не знал меры:

… как прожорливость роющего норы сурка,

так и их алчность ничто не могло утолить.

И так это продолжалось до тех пор, пока около 2200 года до н. э. нападение живущих на севере горных племен гутиев не привело к развалу всего царства.

А где была армия славных наемников? Наверняка, с ней произошло то же самое, что со столькими наемными армиями более поздних эпох: с течением времени она разложилась изнутри. Жалованье солдаты требовали, идти же на смерть не хотели.