Древний Восток. У начал истории письменности - [6]
Все это было создано не только усердием, но и сметливостью этого большеглазого, большеносого народа, о котором нам известно, что на заре истории человечества он прокладывал дорогу своим достойным и недостойным потомкам; но откуда пришел этот народ, из какого гнезда он вылетел — это, по-видимому, останется вечной тайной.
По следам сокровищ
Отправился Гильгамеш в горы, на которых растут кедры. Об этом мы говорили пока только мимоходом. Отправился Гильгамеш в путь со своими воинами, хотя друг его, Энкиду, предостерегал от этого похода:
Но Гильгамеш все же отправился в опасный путь, по нехоженым дорогам, непроторенным тропам, в горы, вершины которых покрыты синим куполом тумана, в леса прямоствольных, гордо вздымающихся кедров: во владения Хумбабы.
Предпринял он этот поход потому, что ему и его соотечественникам нужны были деревья. Стволы растущих вдоль рек-близнецов пальм, яблонь, смоковниц не годились для строительства. Как и искривленные стволы росших там осокорей. Для больших и роскошных зданий — храмов, дворцов — требовались деревья благородных пород, растущие в далеких горах: кедры, кипарисы, эбеновое дерево, дубы. Ради стройных кедров рисковал Гильгамеш и собственной жизнью, и жизнью своих товарищей. Правда, взял он с собой только воинов, у которых не было ни матери, ни семьи. С ними пошел он на свирепого Хумбабу, о котором говорили:
Тяжела была дорога, беспощадна борьба, но напрасно бросал на них Хумбаба смертоносные взгляды, напрасно хмурил он лоб, насылавший порчу, напрасно напрягал свой страшный, громоподобный голос: Гильгамеш все-таки ворвался в построенный из кедров дворец,
Но удар не был смертельным. Гильгамеш со своими спутниками накинули на шею Хумбабы аркан, связали ему руки, и он, стеная, побледнев и позеленев, молил о пощаде.
Гильгамеш уступил бы его моленьям, отпустил бы его на волю, особенно, когда Хумбаба сказал, что поможет ему. Он предложил Гильгамешу все свои кедры: пусть Гильгамеш вырубит их и построит себе из них жилище. Но Энкиду, уже раненный, не поверил льстивым речам:
Поэтому пленника обезглавили, а потом Гильгамеш с товарищами взялись рубить лес, деревья которого образовывали плотные кущи. Они скатывали стволы кедров к берегу реки и по святой воде Буранунны сплавляли их.
Как у большинства сказаний, так и у этого, воспевающего поход за кедрами, есть свое реальное историческое зерно. Для шумерских городов в течение веков главной заботой была добыча — в обмен или силой — не встречающихся в их краях, но необходимых им природных богатств. На недостаток хлеба, пива, фруктов, молока, мяса, шерсти, льна, тростника шумеры (за исключением, пожалуй, городских бедняков) не жаловались. Хватало у них и глины, чтобы лепить сырцовые кирпичи. Но откуда было взять им руду? Но где — ведь жили они в долинах двух рек, сплошь покрытых илом, — могли бы они добывать камень? Где могли бы они рубить стройные корабельные деревья? Да и с окружающими их варварскими народами торговать шумерам было нелегко. Золото, серебро, лазурит, сердолик, диорит и другие драгоценные камни соседи, особенно в голодные годы, в обмен на зерно давали довольно охотно. Но то, что могло еще более укрепить могущество опасных шумеров — металл для орудий и оружия, дерево для строительства укреплений и военных повозок, — все это зачастую приходилось добывать с трудом.
Другая шумерская легенда рассказывает нам о том, с каким трудом одному из предков Гильгамеша, Энмеркару, царю У рука, удалось склонить властителя Аратты, что в восточных горах, к торговой сделке, как посылал к нему послов с подарками и угрозами. А ведь просил Энмеркар у царя Аратты только благородные металлы и драгоценные камни и давал за них в обмен овец, коз, ослов и коров, финики, фиги, ячмень и бобы, а также тростник.
