Древний Рим. Взлет и падение империи - [45]
В середине 50 г. до н. э. союзник Цезаря по имени Марк Целий Руф (к слову, известный своим беспутством) провозгласил, что политический роман Цезаря и Помпея окончен. На устах у всех римлян — от раба до сборщика налогов, от нищего до сенатора — были теперь только два слова: «гражданская война». И тем не менее, когда в конце года стороны подошли предельно близко к открытому столкновению, большинство сенаторов высказалось за то, чтобы не дать расколу произойти. В ноябре за мирное разрешение вопроса проголосовало 370 человек против 22. Однако это решение означало одно: необходимость уступить Цезарю. Для Катона подобный шаг был просто немыслим.
Но слабость Сената вынуждала самих ультраконсерваторов во главе с Катоном к действиям, лишенным правовой базы. После голосования консул 50 г. до н. э. Гай Клавдий Марцелл воскликнул: «Побеждайте, чтобы иметь Цезаря тираном!» — и выбежал из Сената. Он и второй консул направились в дом Помпея, находившийся на окраине города, и почти театрально вложили ему в руки меч. Тем самым они благословили его на то, чтобы вступить в бой с Цезарем во имя защиты республики. Также они предоставили ему в распоряжение два легиона, расквартированные в Италии, и право набрать дополнительные войска. Помпей, не желая показаться зачинщиком, торжественно отвечал: «Что ж, если нет другого выхода…» На самом-то деле он, конечно, желал войны.
В первый день 49 г. до н. э. Цезарь вновь выступил с позиций миротворца, полагая, что достаточно напугал Сенат. Новоизбранный трибун Марк Антоний, проводник идей Цезаря в Риме, зачитал письмо от проконсула, в котором говорилось следующее: за многочисленные успехи в Галлии римский народ даровал Цезарю право выдвигаться на выборы заочно; собираясь воспользоваться этим правом, он готов сложить оружие, но только если Помпей сделает то же самое.
В ответ один из новых консулов, Луций Корнелий Лентул, разразился гневной тирадой. Не время давать слабину, заявил он. Если сенаторы пойдут на уступки, консулам придется призвать на помощь Помпея с его армией. Именно он является оплотом спокойствия в республике, и они не замедлят обратиться к нему за поддержкой, пока не стало слишком поздно. Большинство сенаторов было настолько ошарашено подобными угрозами, что вынуждено было согласиться с тестем Помпея Метеллом Сципионом, предложившим назначить день, до которого Цезарь должен сложить оружие, а иначе он будет объявлен врагом отечества. На заседании Народного собрания Марк Антоний наложил вето на это постановление, и ситуация опять зашла в тупик.
Цезарь предпринял еще одну попытку. Если Сенат отказывается от его предложения, он тоже не собирается оставлять свой пост и добровольно отдавать себя под суд. Но он по-прежнему готов искать компромисс. Он сказал, что может покинуть обе галльские провинции вместе с десятью легионами, расквартированными там, если за ним останутся Иллирия и один подчиненный ему легион. И вновь его предложение встретило жесткий отпор со стороны Катона и его фракции. Ни при каких обстоятельствах не может Цезарь диктовать свои условия Сенату, кричали они. В результате урегулировать ситуацию политическими методами оказалось невозможно, и война стала неизбежностью. Консулы издали «окончательное постановление» Сената. Должны быть предприняты все шаги, говорилось в документе, чтобы избежать любого ущерба для республики. Затем, изрытая угрозы и оскорбления, консул Лентул вышвырнул из здания Сената Марка Антония и других союзников Цезаря.
Отныне они не могли чувствовать себя в Риме в безопасности. Марку Антонию, Целию и бывшему трибуну Гаю Скрибонию Куриону были даны шесть дней на то, чтобы покинуть город, иначе им угрожала смерть. Они переоделись рабами и бежали из города на наемной телеге. То, что их принудили к такому мало достойному бегству из Рима, было логичным завершением патовой ситуации и давало Цезарю очередное доказательство неправедности действий Сената, которое можно было использовать в пропагандистских целях. Высокомерные, коррумпированные и беззастенчивые сенаторы вновь попрали свободу римского народа, выступив с угрозами по отношению к народным трибунам, нарушив неприкосновенность их личностей. Для вящей убедительности Цезарь попросил своих друзей, подвергшихся такому унижению, пройти перед войсками в той одежде, в какой они прибыли из Рима, то есть в одежде рабов.
Эпицентр событий тем временем сместился к югу. В историю вошло название маленькой речки, по которой проходила граница между Галлией и Италией, — Рубикон. По закону римские военачальники не имели права переводить свои войска из подотчетной себе провинции на территорию Италии, поэтому вооруженный переход через эту реку неминуемо означал бы объявление гражданской войны. И тем не менее 10 января 49 г. до н. э. Цезарь отправил к Рубикону отряд своих самых храбрых воинов. Такое характерное для него решение! Он не собирался тратить время на соединение с десятью легионами, находившимися по другую сторону Альп, поскольку «для начала задуманного им предприятия и для первого приступа более необходимы [были] чудеса отваги и ошеломительный по скорости удар, чем многочисленное войско».
