Древний патерик - [91]

и стал молча. Я же сказал: встаньте, вкусим. И вставши, вкусили, и принес кружку воды и мы пили. Когда же настал вечер, говорят они: уйдешь ты? Я же сказал им: нет, но здесь буду спать, и положили мне рогожу поодаль, и для себя в другом углу поодаль, и сняли поясы свои и аналавы, и легли вместе на рогожке, прямо против меня. Я же молился Богу, чтобы открыл мне делание их. И вот отверзлась кровля, и был свет, как днем, а они не видели света, и когда подумали, что я сплю, старший толкнул младшего в бок, и встали и препоясались и простерли руки свои к небу, и я смотрел на них, они же не видали. И видел я, что бесы, как мухи, приходили к младшему и приходили к устам его, другие же к глазам. И видел я ангела Господня, который имел меч огненный, ограждал его и отгонял от него демонов, а к старшему не могли они и приблизиться. И перед утром они легли, а я показал вид, что просыпаюсь, и они также. Сказал же мне старший слово сие одно: прикажешь совершить двенадцать псалмов? И я сказал: «да». И пел младший пять псалмов из шести стихов и одно аллилуйя. И после стиха выходила огненная свеща из уст его и восходила до небес, также и старший когда отверзал уста свои поя, как вервь огненная выходила из них и достигала до неба. И я приложил не много, и когда уходил, говорю: помолитесь о мне; они же сотворили поклон молча. И узнал я, что старший уже совершен, а с младшим воюет враг. Спустя не много дней почил старший брат, и на третий день младший. И когда приходил кто из отцев к авве Макарию, он брал их в келию братьев сих, говоря: посмотрите место мученичества юных странников.

4. Пришел некогда авва Макарий Египетский из Скита в гору Нитрийскую в день приношения аввы Памво, и говорят ему братья: отец, скажи слово братьям. Он же сказал: я еще не был монахом, но видел монахов. Ибо, когда я жил в келии в Скиту, понуждали меня помыслы, говоря: выдь во внутреннюю пустыню и посмотри, что там. Оставался я в борьбе с помыслом пять лет, говоря, не от бесов ли он. И как помысл продолжался, пошел я в пустыню и нашел там озеро воды и остров среди него, и пришли звери пустыни пить из него, и вижу среди их двух человек нагих, и вострепетало тело мое, ибо подумал я, что это дух. Они же как скоро увидели, что я испугался, стали говорить мне: не бойся, и мы люди. И сказал я им: откуда вы и как пришли в пустыню сию? Они же сказали: «мы из киновии, и было у нас соглашение и вышли мы сюда вот уже сорок лет. Один из нас египтянин, другой ливиянин». И спросили меня они: «как мир? и приходит ли вода во время свое[82], и имеет ли мир плодоносие свое?» И я сказал им: «да». Спросил же их и я: «как могу сделаться монахом». И сказали они мне: «если не отречется кто от всего сущего в мире, не может сделаться монахом». И сказал я им: «слаб я, и не имею такой силы, как вы». И сказали мне: «если не можешь, как мы, сиди в келии твоей и оплакивай грехи». И спросил я их: «когда бывает зима, не зябните ли вы, и когда бывает зной, не опаляются ли тела ваши?» Они же сказали: «Бог явил о нас такое смотрение, что и зимою не зябнем мы, и от зноя не опаляемся». Посему-то я и сказал вам, что я еще не монах. Простите мне, братия.

5. Пребывал некогда авва Сисой в горе аввы Антония один. И когда замешкался прислуживающий придти к нему, в течение десяти месяцев, он не видел человека. Ходя в горе, находит он некоего Фаранита, который ловил диких зверей, и говорит ему: сколько времени ты здесь? Он же сказал: поистине, авва, одиннадцать месяцев я в горе, и не видел человека кроме тебя. Старец же, услышавши сие и вошедши в келию свою, ударил себя, говоря: вот, Сисой, ты думал: что сделал я? А на самом деле не сделал и того, что сей мирянин.

6. Тот же авва Сисой, сидя в келии, всегда запирал дверь. Говорили же о нем, что когда приближался он к смерти, захворал немного. И когда сидели старцы у него, стал он говорить с кем-то, и говорят ему: что видишь, авва? И говорит им: «вижу некоторых, пришедших за мною, и прошу их, чтобы позволили мне немного покаяться». Говорит ему один из старцев: «хотя бы и позволили тебе, можешь ли вполне воспользоваться сим к покаянию?» Говорит ему старец: «если не могу совершить покаяния, по крайней мере, постеню о душе моей немного и довольно с меня». Когда же стал умирать, и сидели отцы, просияло лице его, как солнце, и говорит им: «вот авва Антоний пришел». И опять просияло лице его еще более, и сказал: «вот лик апостолов пришел». И удвоился свет лица его, и вот он как бы говорил с кем. Сказали же ему старцы: «с кем разговариваешь, отче?» И сказал: «вот ангелы пришли взять меня, и прошу, чтобы позволили мне покаяться немного». Говорят ему старцы: «не имеешь ты нужды каяться, отче». Сказал же им: «поистине, не знаю о себе, полагал ли я начало». И узнали все, что он уже совершен. И опять вдруг сделалось лице его, как солнце, и ужаснулись все, и он говорит им: «вот Господь пришел и говорит: несите ко Мне сосуд избранный пустыни». И тотчас предал дух. И сделался как молния, и наполнилось все место благоуханием.

7. Говорили об авве Оре, что он не лгал никогда, и не божился, и не клял человека, и без нужды не говорил.