Древний Китай. Том 3: Период Чжаньго (V—III вв. до н.э.) - [58]
Порой в политической поддержке го-жэнь был заинтересован кто-нибудь из власть имущих. В этих случаях их рассматривали не только как слуг и служащих, но и как своего рода самостоятельную социально-политическую силу. С ними заключали специальные соглашения, о чем говорилось во втором томе работы. Однако в социальном плане они оставались обезличенной категорией горожан, подчиненных в своей повседневной жизни и деятельности стоявшему над ними чиновнику.
Горожане эти — если не считать живших в домах знати рабов, слуг и мелкой челяди — имели, как правило, свои дома с приусадебными участками, а также земельные угодья за городскими стенами, иногда поблизости от соседнего царства. Об этом, в частности, свидетельствует зафиксированный в «Цзо-чжуань» эпизод, когда жители царства Чэнь выбирали по призыву своего государя, с кем им быть, с Чу или с У (оба крупных царства находились в состоянии войны друг с другом). Чэньские го-жэнь делали выбор в зависимости от того, к какому из этих крупных царств ближе были их земли (1-й год Ай-гуна [Legge, т. V, с. 793]). Видимо, земельные участки, о которых шла речь, были не очень большими, но урожая с них, надо полагать, хватало, чтобы прокормить семью и выплатить налоги. Впрочем, не очень ясно, платили ли го-жэнь со своей земли такие же налоги, как и обычные земледельцы. Возможно, что и не платили, а налоги с них брались за их основной труд в городском хозяйстве, т. е. в виде изделий, созданных по заказу администрации, либо в форме обслуживания аристократов и чиновников.
Можно предположить, что часть произведенного либо привезенного казенными ремесленниками и торговцами продукта они продавали в лавках на рыночной площади. Но в период Чуньцю, как о том шла речь во втором томе, об этом прямых данных практически нет. На этот счет есть некоторые косвенные свидетельства, включая полулегендарное предание о том, что в юности частным торговцем был Гуань Чжун. Известно, что нечто подобное мелкой торговле существовало (торговали же чем-то лавки на рыночной площади— косвенно об этом свидетельствуют сентенции насчет того, что в Ци влиятельный клан Чэнь продавал лес, рыбу и соль по их себестоимости, дабы снискать популярность и обрести сторонников), но объем торговли скорее всего был еще очень незначительным. Кроме того, чаще всего использовалась, насколько можно судить, меновая форма торговли. Во всяком случае, упоминаний о деньгах в аутентичных текстах почти нет, да и археологические данные позволяют полагать, что монетное обращение в то время было крайне незначительным.
Все стало быстро и разительно изменяться на рубеже периодов Чуньцю и Чжаньго. Города в результате ослабления власти правителей и упадка роли наследственной аристократии, а также по мере увеличения значения чиновничьей бюрократии, находившейся на службе у новых и укрепивших свою власть правителей, стали превращаться из центров клановых уделов либо кормлений в рыночные центры, в достаточно независимые и игравшие все более и более важную экономическую роль места, сосредоточения бурно развивающихся в рамках нарождавшегося частнособственнического хозяйства ремесла и торговли. Это означало, что чжоуский Китай, пусть достаточно поздно по сравнению с другими ранними государствами Востока, в середине I тысячелетия до н. э. вступил в фазу энергичной приватизации.
Но процесс приватизации, проявивший себя прежде всего в городах, затронул и деревню. Он стал всеобщим. Частная собственность, еще недавно не имевшая самодовлеющего статуса, даже бывшая практически целиком подконтрольной властям, стала быстро распространяться как среди правящих верхов, так и горожан и крестьян. Процесс приватизации в чжоуском Китае реально ощущался уже в конце периода Чуньцю. Его проявления наиболее очевидны на примере общинной деревни, где шла нуклеаризация семьи с выделением семейных дворов-домохозяйств.
В записях «Цзо-чжуань» можно найти данные о пожалованиях уже не целых деревень, что прежде было нормой, а некоего числа таких домохозяйств с принадлежащими им полями (т. е. права на сбор налогов с определенного количества семейных участков земли). Известно, что в царстве Лy в первой половине VI в. до н. э., вскоре после реформ, общинные деревни исчислялись определенным количеством дворов. Например, в 574 г. до н. э., по данным «Цзо-чжуань», цискому аристократу Бао, поступившему на службу в один из луских уделов, было пожаловано в кормление 100 дворов (17-й год Чэн-гуна [Legge, т. V, с. 401]).
