Древние знания – на службе современности. Ancient knowledge – to the service of today - [2]

Однако, такая система позволяет достичь поставленную цель: создание общего формального фундамента или площадки для конкретной области знания. В первую очередь, благодаря сведению к минимуму возможностей неоднозначного, двойственного толкования достоверно подтвержденных фактов. В наши дни большинство наук имеют такой фундамент, обеспечивающий, в числе прочего, естественную преемственность знания и поступательное развитие данной науки. Все это, конечно, не исключает какой-то модификации такого фундамента в будущем.

Ведь в нашем мире, где по определению нет и не может быть ничего абсолютного, где все находится в непрестанном движении, где все относительно, и сами аксиомы не могут быть раз и навсегда заданными, абсолютными. Ведь они имеют по определению опытное происхождение, проистекают из человеческого опыта. Накапливаемые благодаря этому знания также опираются на ранее встречавшиеся конкретные условия опыта и на уровень развития науки в тот или иной период человеческой истории.

В гуманитарных науках, исторически и в силу наличия множества т.н. субьективных факторов, такой фундамент отсутствует. И возникают туманности и разночтения в теоретических трактовках результатов анализа человеческой практики – а значит, и путей ее поступательного развития! Что и является, по большому счету, одной из основных проблем человековедения.

Второй закономерный вопрос: что такое человековедение? Ведь такой науки в общепризнанном их перечне нет… Так можно условно обозначить – в рамках поставленной задачи – всю обширную совокупность наук, изучающих человека и общество, те или иные стороны их жизнедеятельности.

Здесь психология, антропология, социология, биология и т.д. – плюс все пограничные науки, возникшие на их стыках. И, конечно, философия, для которой, как и для психологии, центральным является вопрос: «Что есть человек?» в различных его вариациях. И которая издавна общей методологией естественно интегрирует, обьединяет результаты отдельных, частных наук.

И, наконец, третий вопрос: зачем человековедению нужны именно аксиоматические основания? Может, искать их – праздное занятие?

Судите сами: В нашем человеческом мире, где очень мало незыблемых истин, где все находится в бурном и непрестанном движении, где даже относительно исходных понятий не удается достичь согласия, построить необходимый аксиоматический фундамент гораздо сложнее, чем для знаний о природе. Ведь здесь вопросы касаются не окружающей нас природы, частью которой мы сами являемся и законы которой по определению обьективны, независимы от человеческого желания и воли. Здесь природа человеческая, многомерная и многогранная, которая, как текучая среда, сразу ускользает из рук, как только берешься за нее поплотнее. Тем более, что мы почти все время смотрим на систему природы «изнутри» – будучи ее неотьемлемой частью (только надолго ли это, кстати, при теперешнем-то поведении человечества на планете?).

Правда, той точности законов, которая присутствует в естествознании, здесь, к счастью, не требуется. Здесь можно анализировать опыт и делать выводы «с точностью, достаточной для нужд практики сегодняшнего дня». Вот такое облегчение.

И еще одно послабление: она, эта человеческая природа на протяжении последних тысячелетий – как свидетельствует, в том числе, письменная история человечества – остается в своих основных чертах неизменной. Это позволяет принять в качестве условной шкалы исследования историческую шкалу – от глубокой древности до наших дней.

При этом условии естественным будет и процесс своеобразной интеграции и усреднения всех данных, относящихся к человеку и его необьятному миру. И многие свойства человеческой природы на этой шкале могут быть приняты за постоянные величины, некие константы. Можно сказать, что здесь как бы работают законы «больших чисел».

Действительно, наши теперешние знания о человеческой природе знания как бы прошли «статистическую проверку» на постоянство на тысячелетних интервалах времени, в пределах целых этносов, на сотнях поколений по всей географии. Как раз это и отражается и устных памятниках человеческой истории: от пословиц и поговорок – с первого взгляда, удивительным, но по сути закономерным образом, – имеющих близкие аналогии у самых разных народов планеты.

Точно то же мы видим и в большинстве письменных источниках: от «Илиады» Гомера и трагедий Софокла, через Шекспира и Пушкина, вполне понятных и волнующих людей, живущих теперь. Здесь же максимы и изречения великих личностей, – самого разного толка, – оставивших след в истории. Они сохраняют свою значимость и поныне. Все это убедительно доказывает тоже древний тезис о практической неизменности человеческой натуры.

Предлагаемая аксиоматика может способствовать обьединению различных сфер и разделов человековедения на едином фундаменте. Причем, что важно, на основе древних постулатов. Это может позволить «связать цепь времен», обеспечивая, т.о., преемственность научного знания– которое постепенно проникает затем в жизнь людей. Знания, укладывающегося в естественную основу многогранной науки о человеке как органичном целом.