Древние транстихоокеанские связи: миф или реальность? - [3]
Судя по расположению их стоянок, неолитические насельники Японии предпочитали рыбачить в хорошо защищенных заливах. Но там, где не было таких заливов, например на восточном побережье Кюсю, им приходилось выходить в море с незащищенных берегов. Наверное, немало первобытных рыбаков гибло во время частых в Японии тайфунов.
Однако какой-то группе рыбаков, очевидно, удалось удержаться в своем суденышке и выжить в течение длительного вынужденного дрейфа в океане. Вообще-то случаи выживания отдельных участников вынужденных океанических дрейфов не представляют особой редкости. Имеются свидетельства выживания после одиннадцатимесячного дрейфа и, как справедливо отмечают исследователи вальдивийской культуры, «возможность выживания должна была быть больше для людей, привыкших жить дарами моря, нежели для привязанных к суше представителей земледельческих культур более позднего времени»[3].
При благоприятно сложившейся для быстрого дрейфа метеорологической обстановке лодка, оторванная осенним тайфуном от берегов Кюсю, должна была попасть в систему сильнейших тихоокеанских течений, и сочетание течений и ветра могло увлечь ее по дуге большого круга к берегам Америки[4]. В наиболее благоприятном случае лодку могло прибить к берегам Мексики, но в данном случае, очевидно, лодку несло в отдалении от берегов вплоть до крайней точки, куда достигает течение, т. е. побережья Эквадора. Выброшенные на берег уроженцы Кюсю попали в культурную среду, вполне отвечавшую их навыкам. Очевидно, они были дружелюбно встречены местным населением, которое находилось на стадии расцвета первобытнообщинного строя, не знало ни имущественного расслоения, ни существенных межплеменных распрей и с радостью приняло вновь прибывших в свою среду. Искусство изготовлять керамику, принесенное пришельцами, нашло для себя уже вполне подготовленную почву, быстро было воспринято местным населением и получило широкое распространение. Эванс, Меггерс и Эстрада высказали также предположение, что пришельцы могли занести и некоторые новые культовые моменты, которые можно проследить по параллелям между каменными культовыми фигурками культур вальдивия и дзёмон, но эти предположения уже не являются настолько очевидными, как сходство керамики. Если основные положения гипотезы Эстрады и его коллег справедливы, то каково же принципиальное научное значение их открытия?
Сам по себе эпизод с появлением древних жителей Японии в Южной Америке сыграл сравнительно небольшую роль в ее этнической и культурной истории. Возможно, именно он дал первый толчок распространению керамики на довольно обширных территориях. Однако вопрос о появлении и распространении керамики в разных районах Нового Света еще далек от полной ясности. Во-первых, вполне возможно, что в ряде мест Нового Света керамика могла возникнуть как самостоятельное изобретение. И во всяком случае, бесспорно, что на появление и распространение керамики в Северной Америке решающее влияние оказали никогда не прерывающиеся культурные контакты в области Берингова пролива. Через этот район совершилось первоначальное и основное заселение Америки человеком, и на протяжении всех последующих тысячелетий здесь проходило большинство совершенно явно прослеживаемых линий культурной общности между Старым и Новым Светом в той мере, в какой это касается уровня присваивающего хозяйства, вплоть до сравнительно недавнего времени (конкретно — до появления оленеводства, единственно доступного человеку в высоких широтах).
Заимствование носителями культуры вальдивия элементов культуры дзёмон, предполагаемое американскими археологами, также произошло на уровне еще присваивающего хозяйства, хотя авторы раскопок не исключают того, что сами вальдивийцы и их ближайшие соседи уже начинали переходить к земледелию. Во всяком случае последующие керамические культуры во внутренних районах Эквадора и Перу носят уже земледельческий характер[5].
Однако если потерпевшие бедствие мореплаватели из Азии сумели добраться живыми до берегов Америки за три тысячи лет до н. э., то вполне вероятно, что такие же случаи могли быть неоднократно как раньше, так и позже этой даты. Случаи более ранние менее вероятны и, очевидно, всегда останутся не только крайне трудно определимы, но и в научном отношении мало значащими. Культуры Кюсю и Эквадора в момент контакта принципиально различались только по наличию или отсутствию керамики: соответственно керамика и оказалась воспринятой. Более ранние же культуры могли различаться не принципиальными культурными достижениями, а только их вариантами — скажем, формой наконечника стрелы. Такие формы могут распространяться при длительных контактах соседних племен, но нельзя ожидать от целого племени, чтобы оно изменило старой привычной форме орудия в пользу завезенной единичным случайным пришельцем. Следовательно, нельзя ожидать обнаружения существенных следов более ранних контактов в культуре.
Совсем иначе обстоит дело с возможностями более поздних контактов в эпохи, когда народы Восточной и Юго-Восточной Азии, прямо или косвенно связанные с центрами древнейших мировых цивилизаций, начали существенно обгонять в культурном развитии своих современников на американском континенте. И естественно возникает вопрос: не могли ли подобные случайные контакты через океан оказывать влияние на ход развития самостоятельно возникавших в Центральной и Южной Америке цивилизаций, привнося в готовом виде такие культурные элементы, распространение которых иным путем, т. е. через район Берингоморья, было невозможно вследствие культурной отсталости населения Арктики? Вопрос этот не нов и впервые был поставлен задолго до начала серьезных археологических исследований на американском континенте. Мысли о возможных связях древних азиатских и американских культур высказывал еще крупнейший ученый начала XIX в. Александр Гумбольдт
В качестве доказательства посещения Земли инопланетянами многие авторы используют различные древние изображения и скульптуры, напоминающие людей в скафандрах. Автор считает, что эти агрументы относятся к числу наиболее легко опровергаемых. Так, в данной статье он объясняет, кого же на самом деле изображают японские статуэтки «догу», в которых писатель А.Казанцев совершенно определенно увидел пришельцев…
"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».