Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории - [49]

В Новое время Маодунь (Модэ) стал великим героем всех туранцев, и даже такие народы, как венгры и турки, ставят его наравне, если не выше Аттилы, Чингисхана, Османов или Тамерлана, считая одним из величайших триумфов «туранской расы». Может показаться странным, что человека, убившего собственного отца, братьев и других сородичей, считают «славой его расы», но необходимо признать, что у Маодуня (Модэ) были определенные оправдания его кровавым деяниям. Он, безусловно, жил в кровожадные времена и в том месте, где кровопролитие считалось нормой жизни.

В любом случае возникновение империи гуннов, по-видимому, произошло благодаря его личному гению и в особенности его способности объяснить своему народу все выгоды согласованных действий. До этого времени гунны привыкли сражаться в свободном порядке, то есть каждый сам за себя. Маодунь (Модэ) ввел в практику использование «свистящих стрел» и с их помощью обучал своих людей слаженным действиям. Он издал приказ, чтобы, когда он пускал свою стрелу в определенную цель, его солдаты под страхом обезглавливания должны были стрелять в ту же цель. Чтобы сломать прежний, глубоко укоренившийся обычай нерегулярного боя и научить свои орды подчиняться единому слову главнокомандующего, требовался выдающийся ум и железная воля.

Изменение тактики было настолько радикальным, что можно предположить, что Маодунь мог получить знания о ней только из совершенно постороннего источника. Некоторые ученые считают, что стратегия Маодуня была заимствована у иранцев юэчжи, у которых он раньше побывал в заложниках. Если так, то это еще одна вещь, которой гунны обязаны своим индоевропейским соседям с запада.

Однако желание Маодуня добиться согласованных действий не ограничивалось сферой военной тактики, но распространялось и на политическую организацию. Насколько мы можем знать, у гуннов этого периода существовала только самая простая племенная структура, а в действительности почти никакой. Маодунь ввел сложную, тщательно продуманную иерархию должностных лиц, возглавляемую двадцатью четырьмя знатными сановниками, каждый из которых командовал по меньшей мере 10 тысячами воинов. На вершине этой иерархии стояли левый и правый «достойные князья». Левый достойный князь был своего рода «вице-королем» восточной части империи гуннов, тогда как правый достойный князь был «вице-королем» западной части, а Верховный правитель, в данном случае сам Маодунь, держал под своим прямым контролем центральную часть.

В отличие от более сплоченной Китайской империи, созданной правителями династии Хань, империя гуннов всегда сохраняла определенный элемент «феодальности», поскольку, несмотря на то что все двадцать четыре члена иерархии были подданными шаньюя, каждый из них оставался господином и хозяином на своей территории. Еще более важно, что каждый из этих высших сановников имел право назначать подчиненных ему командиров и должностных лиц, которые командовали десятком, сотней или тысячей солдат. Несмотря на такую децентрализацию, до тех пор, пока у власти находился Маодунь и его наиболее активные преемники, империя гуннов оставалась единым государством, подчинявшимся приказам одного человека. Более того, по сведениям из исторических источников, обязанности двоих из этих двадцати четырех гуду, или «счастливых повелителей», состояли в том, чтобы оказывать помощь в административных вопросах государства в целом.

Вскоре после того, как он получил власть, Маодунь предпринял ряд военных походов, в результате которых его небольшое государство превратилось в огромную империю. К сожалению, некоторые из этих походов известны нам крайне отрывочно, поскольку мы узнаем о них только из китайских источников, а китайские авторы не проявляли большого интереса к описанию войн, которые «северные варвары» вели между собой.

Однако нам доподлинно известно, что свою первую войну Маодунь вел на востоке, где он вторгся на территорию «восточных варваров» дунху, которые тогда жили и господствовали в Восточной Монголии и Западной Маньчжурии. Когда Маодунь взошел на трон, племя дунху было таким же сильным, как гунны, а из китайских летописей становится ясно, что в течение какого-то времени Маодунь очень боялся их. Когда дунху требовали, чтобы им платили дань лошадьми и женщинами, все это безропотно давалось им. И только когда дунху, с презрением относившиеся к слабости своих врагов, начали захватывать значительные части территории гуннов, Маодунь в отчаянии повел свою армию на восток. Дунху совершенно не ожидали нападения и потерпели сокрушительное поражение. Их территория стала частью владений Маодуня, а большая часть самих дунху вошла в состав гуннской племенной структуры. Только несколько разрозненных племен, такие как ухуань и сяньби (о которых мы поговорим позже), смогли остаться независимыми или полунезависимыми. В результате этой кампании границы империи гуннов отодвинулись почти к Тихому океану.

Прошло немного времени, и Маодунь со своими войсками обратил внимание в сторону севера и северо-запада.

Китайские источники дают названия пяти народов, живших в этом регионе и в дальнейшем завоеванных гуннами, но, поскольку ни один из них не вступал в прямой контакт с китайцами, мы практически ничего о них не знаем, кроме их названий. Тем не менее точно известно, что после этой кампании или, вероятно, серии кампаний гунны сумели полностью завладеть бассейнами рек Орхон и Селенга, иными словами, тем, что мы сегодня знаем как Внешняя Монголия. Известно, что немного позднее гунны получили контроль над огромным регионом Южной Сибири, расположенным вокруг озера Байкал, и весьма вероятно, что эта территория вошла в состав империи гуннов еще при жизни Маодуня.