Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории - [32]

Шрифт
Интервал

Домашняя утварь ограничивалась почти исключительно горшками, чашами, половиками и коврами. Но, в отличие от скифов и сарматов, это были, вероятно, тканые шерстяные, а не войлочные ковры.

В отношении одежды первых иранцев мы знаем сравнительно мало. Какая-то часть их одежды определенно делалась из тканей, основным материалом для которых являлась шерсть. Но даже в авестийские времена иранцы, подобно скифам и сарматам, часто пользовались одеждой, сделанной из шкур животных.

Согласно религиозному закону, каждый благочестивый адепт зороастризма должен был надевать к телу особую белую рубаху и носить на талии сакральный пояс (аналогично сакральной нити брахманов). Детям обоего пола полагалось надевать эти одежды начиная с возраста половой зрелости. В Авесте не упоминается такой важнейший предмет одежды, как штаны, но из других источников (Геродот и персидские надписи) мы знаем, что практически все иранские народы постоянно использовали этот элемент костюма.

Платье священнослужителей сильно отличалось от одежды мирян. Самым главным элементом жреческого одеяния была длинная белая туника, доходившая до лодыжек. Кроме того, священнослужители носили белый тюрбан, тогда как миряне в большинстве своем довольствовались шапками из овечьих шкур. Даже находясь в доме, они носили тюбетейку, поскольку ходить с непокрытой головой считалось нечестивым делом.

Аналогично, с самых ранних времен людям предписывалось не ходить босиком. И мужчины и женщины носили туфли или сандалии. Обычай носить сандалии, вероятно, имел месопотамское происхождение, тогда как ношение туфель было культурной особенностью, роднившей восточных иранцев с их дальними родственниками – скифами и сарматами.

Мы знаем, что иранцы часто использовали золотые украшения, такие как кольца на пальцах, серьги и ожерелья, но эти украшения не представляют особого интереса.

Оружие, которым иранцы пользовались во время войны, не имеет существенных отличий от того, что было распространено у скифов и сарматов. В Авесте мы часто встречаем упоминания о мечах, копьях, боевых топорах, пращах, луках и стрелах. От Геродота нам известно, что лук и стрелы были излюбленным оружием большинства иранских народов. Защитные доспехи иранцев тоже не имели существенных отличий от тех, какими пользовались скифы севера, и состояли из щитов, шлемов и нагрудников. Как и на севере, эти доспехи, изначально делавшиеся из кожи, позже стали делать из металлических чешуек, нашитых на кожаное основание, и, наконец, заменили металлическими латами. Это сходство в вооружении, несомненно, было следствием того, что скифы и сарматы испытывали сильное влияние со стороны своих южных соседей.

Переходя от материальной к политической и социальной культуре иранцев, мы прежде всего замечаем, что они, как и скифы с сарматами, были последовательными приверженцами монархии. Любопытно, что авестийское слово «хшатра», обозначавшее царя, стало тем самым, от которого впоследствии произошло слово «шах» – титул, до сих используемый в отношении правителей Иранского нагорья.

Но, несмотря на то что иранские монархи обладали абсолютной властью в том смысле, что их действия не были подотчетны ни совету старейшин, ни народному собранию, они во многих аспектах ограничивались обычаями и законами. Тот факт, что многие из этих законов имели религиозное основание, очень сильно затруднял для царя возможность открытого нарушения правовой практики или традиции. В оригинале Авесты не менее семи разделов, составляющих треть всей книги, посвящены вопросам права. Ввиду близкой связи с религией неудивительно, что зороастрийским священнослужителям удавалось держать в собственных руках все высшие посты, относящиеся к праву, в результате чего во всех важных судебных делах решение оставалось за ними.

Нам нет смысла изучать во всех подробностях правовую систему, существовавшую у иранцев, но следует знать, что зороастрийский свод законов широко использовал судебные ордалии. Когда виновность или невиновность человека подвергалась сомнению, его заставляли пройти через одну из тридцати трех различных пыток. От него могли потребовать пройти через огонь, вытерпеть пытку расплавленным металлом, съесть огромное количество пищи или отрезать какие-то части тела ножом. Идея, естественно, состояла в том, что божественное вмешательство поможет невиновному человеку пройти через ордалии и остаться невредимым. Было бы очень интересно, если бы кому-то из ученых удалось проследить связь между этими иранскими ордалиями и теми, которые бытовали среди германских народов Северной Европы[25].

Авестийские тексты в значительной степени проливают свет на социальную структуру иранских народов. Самые ранние тексты упоминают только три общественных слоя: жрецы (называемые «атраваны»), воины и землепашцы, или крестьяне. Более поздние тексты добавляют к этим трем слоям еще один – ремесленники. Сам факт, что слой ремесленников был добавлен позже, не лишен интереса. В более поздние времена иранцы стали известны по всей Азии как прекрасные ремесленники и торговцы. Однако в ранний период иранцы в подавляющем большинстве были просто крестьянами, едва знакомыми с зачатками производства и торговли. Керамика, ткачество и изготовление изделий из металла существовали в семьях лишь как элемент домашнего хозяйства.


Рекомендуем почитать
Отречение. Император Николай II и Февральская революция

Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.


Переяславская Рада и ее историческое значение

К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.


Древнегреческие праздники в Элладе и Северном Причерноморье

Книга представляет первый опыт комплексного изучения праздников в Элладе и в античных городах Северного Причерноморья в VI-I вв. до н. э. Работа построена на изучении литературных и эпиграфических источников, к ней широко привлечены памятники материальной культуры, в первую очередь произведения изобразительного искусства. Автор описывает основные праздники Ольвии, Херсонеса, Пантикапея и некоторых боспорских городов, выявляет генетическое сходство этих праздников со многими торжествами в Элладе, впервые обобщает разнообразные свидетельства об участии граждан из городов Северного Причерноморья в крупнейших праздниках Аполлона в Милете, Дельфах и на острове Делосе, а также в Панафинеях и Элевсинских мистериях.Книга снабжена большим количеством иллюстраций; она написана для историков, археологов, музейных работников, студентов и всех интересующихся античной историей и культурой.


Психофильм русской революции

В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.


Машина-двигатель

Эта книга — не учебник. Здесь нет подробного описания устройства разных двигателей. Здесь рассказано лишь о принципах, на которых основана работа двигателей, о том, что связывает между собой разные типы двигателей, и о том, что их отличает. В этой книге говорится о двигателях-«старичках», которые, сыграв свою роль, уже покинули или покидают сцену, о двигателях-«юнцах» и о двигателях-«младенцах», то есть о тех, которые лишь недавно завоевали право на жизнь, и о тех, кто переживает свой «детский возраст», готовясь занять прочное место в технике завтрашнего дня.Для многих из вас это будет первая книга о двигателях.


Агрессия НАТО 1999 года против Югославии и процесс мирного урегулирования

Главной темой книги стала проблема Косова как повод для агрессии сил НАТО против Югославии в 1999 г. Автор показывает картину происходившего на Балканах в конце прошлого века комплексно, обращая внимание также на причины и последствия событий 1999 г. В монографии повествуется об истории возникновения «албанского вопроса» на Балканах, затем анализируется новый виток кризиса в Косове в 1997–1998 гг., ставший предвестником агрессии НАТО против Югославии. Событиям марта — июня 1999 г. посвящена отдельная глава.


Бессмертным Путем святого Иакова. О паломничестве к одной из трех величайших христианских святынь

Жан-Кристоф Рюфен, писатель, врач, дипломат, член Французской академии, в настоящей книге вспоминает, как он ходил паломником к мощам апостола Иакова в испанский город Сантьяго-де-Компостела. Рюфен прошел пешком более восьмисот километров через Страну Басков, вдоль морского побережья по провинции Кантабрия, миновал поля и горы Астурии и Галисии. В своих путевых заметках он рассказывает, что видел и пережил за долгие недели пути: здесь и описания природы, и уличные сценки, и характеристики спутников автора, и философские размышления.


Рудольф Нуреев. Жизнь

Балерина в прошлом, а в дальнейшем журналист и балетный критик, Джули Кавана написала великолепную, исчерпывающую биографию Рудольфа Нуреева на основе огромного фактографического, архивного и эпистолярного материала. Она правдиво и одновременно с огромным чувством такта отобразила душу гения на фоне сложнейших поворотов его жизни и борьбы за свое уникальное место в искусстве.


Центральная и Восточная Европа в Средние века

В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.


Литовское государство

Павел Дмитриевич Брянцев несколько лет преподавал историю в одном из средних учебных заведений и заметил, с каким вниманием ученики слушают объяснения тех отделов русской истории, которые касаются Литвы и ее отношений к Польше и России. Ввиду интереса к этой теме и отсутствия необходимых источников Брянцев решил сам написать историю Литовского государства. Занимался он этим сочинением семь лет: пересмотрел множество источников и пособий, выбрал из них только самые главные и существенные события и соединил их в одну общую картину истории Литовского государства.