Древнерусское предхристианство - [90]
Обе гипотезы не отвечают на важнейшие вопросы: под действием какой силы был объединён огромный, разноплемённый восточнославянский мир: от запада (Правобережье Среднего Днепра) и юга (Азово-Черноморские побережья), до севера (Новгородский край и Балтийское побережье) и востока (Средняя Волга)? Как собирание этих земель могло произойти под «иноземным» именем руси, носителями которого являлись либо немногочисленные отряды норманнов, либо кочевые народности Причерноморья и предгорий Кавказа? Убедительно объяснить происхождение самоназвания рус с помощью заимствований от других народов вряд ли возможно.[446]
Выйти из языкового и смыслового тупика позволяет предположение о существовании коренных славянских носителей этого этнонима – наследников киевской культуры, отдалившихся от соплеменников на полторы тысячи километров. С III–IV по VII век они обитали на обоих берегах Волги, от обширной Самарской Луки (60 на 30 км), соединённой узким перешейком лишь с восточным берегом реки, до её слияния с Камой. При прямом участии «поволжских прарусов», распространившихся вверх по течению и вглубь побережий обеих рек, сложилась многоплемённая именьковская культура.[447]
В 1992 году О.Н. Трубачев, говоря об славянских гидронимах Днепро-Донского региона, установил «диалектность именьковско-волынцевской группы славян» и высказал предположение, что «именно здесь начал шириться этноним Рус, Русь».[448] В.В. Седов, основываясь на обширном археологическом материале, пришёл к выводу: «левобережно-днепровско-донская группа славян, сложившаяся в результате переселения носителей именьковской культуры, стала ядром последующего формирования южновеликорусов».[449] Впоследствии он высказался ещё более определённо: «В период гуннского нашествия носители этнонима русь мигрировали в Среднее Поволжье, где создали именьковскую культуру. Через три столетия они вынуждены были переселиться в левобережно-днепровско-донской регион, где представлены волынцевской культурой. Место их проживания здесь фиксируется в летописях как Русская земля (в узком значении)».[450]
Эта гипотеза, требующая дальнейшего археологического и языкового подтверждения, достаточно убедительно объясняет, почему самоназвание русы «русые, светлокожие» столь внезапно всплыло в недрах возникающего государства, именуемого Руськая земля, и столь широко (вплоть до закарпатской Руси) распространилось среди восточных славян. После появления новых данных, изменивших представления о внутренне неоднородной именьковской культуре и её связях с поселениями «поволжских прарусов», взгляды В.В. Седова стали подвергаться критике, усиленной недостатком археологического материала. Однако иной, столь же убедительной концепции до сих пор никем не предложено.
Причина, по которой носители киевской культуры ушли с Поднепровья так далеко на восток неизвестна. Быть может, в отличие от соплеменников, укрывшихся от гуннов на севере, они двигались строго на восход солнца, навстречу обожествлённому свету. Следуя чутью земледельцев, они искали плодородные лесостепи, сходные с покинутыми, и нашли их в Среднем Поволжье. Южнее, где простирались богатые чернозёмы, начиналась смертельно опасная Степь. Не исключено, что пра-русы пришли на Волгу вместе с готами, носителями во многом общей для них черняховской культуры. На Старомайнинском городище (Ульяновская область) со славянскими постройками соседствовали «длинные дома» германцев, а также земляные могилы кочевников.
В Поволжье прарусы вступили в тесное взаимодействие с позднескифскими, угро-финскими, балтскими и тюркскими народностями, позаимствовали от них многие черты быта и материальной культуры. При этом они сохранили родной язык, верования и обряды: почитание свето-огненного божества, сожжение умерших, захоронение их праха на окрестных нивах. Славяне приобщили местные племена к пашенному земледелию, выплавке железа, ремёслам и, по всей вероятности, к своему богатому, гибкому языку. За три столетия непрерывных внутренних перемещений и смешений многоплеменную по происхождению именьковскую археологическую культуру сплавили невещественные начала: язык и воля. В совместной защите от врагов возникла внутренне единая народность, принявшая праславянское самоназвание русы,[451] в недрах которой зародилось особое сословие потомственных воинов – прообраз средневекового казачества.
