Древнерусская литература. Библиотека русской классики. Том 1 - [279]

. Но аще ревнитель Стефан и обличил сию триперсную ересь, а однако римляне и доныне трема персты крестятся, потом и Польшу прельстили, и вси окресныя реши — немец, и серби, албанасы, и волохи, и греки — вси обольстились, а ныне и наша Русь ту же три перста возлюбила, предание Никона-отступника со дьяволом и с Фармосом. Еще же и новой адов пес выскочил из безны — в греках Дамаскин иподдьякон-безъимянник, и предал безумным грекам те же три перста, толкует за троицу, отсекая вочеловечение Христово. Чему быть! Выблядок того же римскаго костела, брат Никону-патриарху! Да там же в греках какой-то, сказывают, протопоп Малакса архиереом и ереом благословлять рукою повелевает, некако и странно сложа персты, — Исус Христом. Все дико: у давешняго врага вочеловечения нет, а у сего Малаксы Святыя Троицы нет. Чему быть? Время то пришло, некем им играть, аже не Богом. Да что на них и сердитовать? Писаное время пришло. Ипполит святый и Ефрем Сирии, издалеча уразумев о сем времени, написали сице: «И даст им скверный печать свою за знамение Спасителево. Се о трех перстах реченно: егда сам себя волею своею печатает трема персты, таковаго ум темен бывает и не разумевает правая, всегда помрачен, печати ради сея скверныя». Еще же и другое писание: «И возложит им скверный и мерский образ на чело». Се писано о архиерейском благословении, еже Малакса предал; от разумеющих толкуется: идол в руке слагая, на чело возлагают, еже есть мерский образ. Да будут оне прокляти со своим мудрованием развращенным, тот — так, другой — инак, сами в себе несогласны, враги креста Христова!

Мы же держим святых отец предание — Мелетия и прочих — неизменно. Якоже знаменуемся пятью персты, тако же и благословляем пятью персты во Христа и во Святую Троицу, слагая по вышереченному, как святии предаша. И при царе Иване бывыи в Москве поместный собор так же персты повелевает слагати, якоже Феодорит, и Мелетий, и Петр, и Максим Грек научиша пятью персты креститися и благословляти. Тамо на соборе быша знаменосцы[449] Гурий и Варсонофий, и Филипп — русския чюдотворцы. И ты, правоверие, без сомнения держи предание святых отец, Бог тебя благословит, умри за сие, и я с тобою же должен. Станем добре, не предадим благоверия, не по што нам ходить и Персиду мучитца, а то дома Вавилон нажили. Слава о сем Христу, Сыну Божию, со Отцем и со Святым Духом, ныне и присно и во веки веком. Аминь.

Ну, старец, моево вякання много веть ты слышал! О имени Господни повелеваю ти, напиши и ты рабу-тому Христову, как Богородица беса-тово в руках-тех мяла и тебе отдала, и как муравьи-те тебя за тайно-ет уд ели, и как бес-от дрова-те сожег, и как келья-та обгорела, а в ней все цело, и как ты кричал на небо то, да и иное, что помнишь. Слушай ж, что говорю! Не станешь писать, так я осержусь: у меня любил слушать, чево соромитца! Скажи жо хотя немношко. Апостоли Павел и Варнава на соборе сказывали ж во Еросалиме пред всеми, елика сотвори Бог знамения и чюдеса во языцех с нима. В Деяниих зачало 36 и 42 зачало. И величашеся имя Господа Исуса. Мпози же от веровавших прихождаху, исповедующе и сказующе дела своя. Да и много тово найдется во Апостоле и в Деянии. Сказывай, небось, лише совесть крепку держи; не себе славы ища говори, но Христу и Богородице. Пускай раб-от Христов веселится чтучи, а мы за чтущих и послушающих станем Бога молить. Как умрем, так оне помянут нас, а мы их там помянем. Наши оне люди будут там, у Христа, а мы их во веки веком. Аминь.

Симеон Полоцкий СТИХОТВОРЕНИЯ

[450]

Казнь за сожжение нищих

Епископ Могунтийский нищих не любяше,

   туне[451] ядущы мышы оны нарицаше.

Егда же глад во стране велий сотворися,

   тогда число убогих велми[452] умножися.

Он[453] нищененавистник скупством держим бяше,

   от демона лукавый совет восприяше;

Собра нищих множество в житницу пространну,

   милостину сказуя им уготованну.

Егда же собраннии от глада стеняху,

   от него хлеба, в пищу умилно прошаху,

Рече ко рабом своим: «Се воплствуют мыши, —

   восхити[454] кождо[455] пламень, тыя[456] да палиши».

Раби житницу с теми нищими спалиша,

   веление безбожна мужа исполниша.

Но злому делу зла казнь Богом сотворися:

   нечестивый епископ червми расточися[457];

И где либо на стенах имя его бяше,

   дивне род мышей того писмо истребляше, —

В знамение известно, яко бяше тое

   из книг жизни истренно[458] имя проклятое

И душа примерзкая яко в ад вержеся,

   червием неусыпным ко снеди дадеся; —

От праведна судии прав суд сотворися.

   Сия слышай, ко нищым милостив творися,

Да Господь нищых милость свою явит тебе

и питает тя хлебом жизни зде и в небе.

Купецтво

Чин купецкий[459] без греха едва может быти,

   на многи бо я[460] злобы враг обыче лстити;

Изряднее лакомство[461] в купцех обитает,

   еже[462] в многия грехи оны[463] убеждает.

Во-первых, всякий купец усердно желает,

   малоценно да купит, драго да продает.

Грех же есть велий драгость велию творити,

   малый прибыток лет есть без греха строити.

Вторый грех в купцех часто есть лживое слово,

   еже ближняго в вещех прелстити готово.

Третий есть клятва во лжу, а та умноженна,

   паче песка на брезе морсем положенна.