Древнее зеркало - [81]
Едва он произнес эти слова, как в воротах храма показалась пара, о которой шла речь. Паломник, подобрав полы халата, собрался было броситься на врага, но вестовой его удержал. Оба они спрятались возле ворот.
– Сейчас его бить не стоит! – сказал Хуанфу. – Лучше проследим за ним, узнаем, где живет, и подадим в суд.
Они незаметно пошли следом.
А теперь мы поведем наш рассказ о Хуне и женщине. Когда бывшая жена Хуанфу увидела супруга, на глаза ее навернулись слезы. Едва сдерживая рыдания, она вошла в храм, поставила свечу…
– Жена! Стоит ли плакать о нем! Знала бы ты, сколько трудностей я преодолел, чтобы тебя заполучить!.. – сказал Хун, когда они вышли за ворота. – Помню, однажды я проходил мимо вашего дома и увидел тебя. Ты тогда стояла возле двери, прикрытой занавеской. Твоя красота поразила меня, и душа моя затрепетала и устремилась к тебе. Очень трудно мне было добиться тебя, но в конце концов ты стала моею…
Незаметно они подошли к дому и вошли в ворота.
– Кто же тогда послал мне письмо? – спросила женщина.
– Теперь, пожалуй, можно тебе рассказать!.. Это я велел торговцу Сэнъэру передать письмо. Твой муженек попался на удочку и мигом от тебя отказался.
Услышав эту новость, женщина зарыдала. Стенания и крики испугали Хуна. Он схватил ее за горло и стал душить. В это время Хуанфу и его спутник, которые шли следом за Хуном, оказались возле дома. Они видели, как бывший монах и женщина вошли в дверь, а вскоре из дома послышались крики. Хуанфу и паломник бросились внутрь и увидели Хуна, душившего женщину. Они схватили злодея и потащили его к правителю Кайфынской области Цяню. Вы спросите, как выглядел этот сановник? Его внешность можно описать такими словами:
Правитель Цянь занял свое место в присутственной зале, и ему доложили о деле вестового Хуанфу. Когда вестовой рассказал о том, что случилось, правитель пришел в ярость. Он приказал стражникам надеть на преступника самую тяжелую кангу, отмерить ему сто ударов батогами по ногам, а после этого отправить в следственный приказ. После расследования Хуанфу взял госпожу Ян обратно, и они снова стали мужем и женой, а нищий паломник получил небольшое вознаграждение. Наконец все подробности злодеяний бывшего монаха всплыли наружу. Его преступления не подходили под статью о блуде, обмане или убийстве, поэтому его подвели под другой закон, по которому полагалась смертная казнь через битье батогами. Старуху за соучастие в мошенничествах Хуна и за ее лицедейство приговорили к ссылке в соседний округ. В тот день, когда объявили приговор, некий сочинитель тут же в зале суда написал стихи на мелодию «Южная деревня». Послушайте их:
УТАЕННЫЙ ДОГОВОР
Рассказывают, что во времена великой династии Лян{240} жил один богатый человек по фамилии Чжан. Его жена, родив ему единственную дочь, давно умерла, а дочь со временем вышла замуж и осталась жить с отцом. Когда Чжану перевалило за семьдесят, он передал зятю землю и хозяйство по дому, надеясь, что все они будут жить одной дружной семьей, а зять с дочерью станут ухаживать за ним до самой его кончины. Дочь и ее муж с покорным видом приняли это решение и в душе были очень довольны. Разумеется, Чжан, который, как мы сказали, был в летах, уже не помышлял о том, что ему когда-нибудь доведется иметь детей. Старик стал вести спокойную жизнь, ни о чем не заботясь.
Однажды он стоял у ворот, как вдруг из дома выбежал внук и стал звать:
– Дедушка, иди обедать!
– Меня, что ли, кличешь? – спросил старый Чжан.
– Не вас, а своего собственного деда, – ответил мальчишка.
Чжану очень не понравился такой ответ. «Правильно говорят: замужняя дочь – отрезанный ломоть, все равно что чужой человек, – подумал старик, и вдруг у него мелькнула мысль: – А почему бы мне не жениться? Хоть я и в годах, однако же силы мои не иссякли! Быть может, у меня еще родится сын и станет продолжателем моего рода!» Придя к такому решению, он на припрятанные деньги нанял сваху, и та быстро подыскала ему жену из семьи Лу. Вскоре жена понесла, не прошло года, и у старика родился сын. Все родственники пришли с поздравлениями к счастливому Чжану, и только дочь с зятем не радовались.
