Древнее зеркало - [51]
Так прошло немало времени, но вот наконец женщины начали звать Хэ. Он вошел в дом с оружием наготове и увидел белую обезьяну: лапы ее были привязаны к изголовью ложа. Завидя человека, она вся напряглась, силясь порвать свои путы и освободиться, но не смогла. Глаза ее метали молнии. Хэ начал наносить удары мечом, но меч, звеня, отскакивал, словно от камня и железа, однако едва Хэ ударил пониже пупа, как меч вошел по самую рукоять и был выброшен струей хлынувшей крови. Громко застонав, обезьяна сказала:
– Не твое искусство, нет, само Небо убило меня. Но жена твоя ждет сына, не убивай его. Он будет жить при мудром императоре и возвеличит твой род.
Вымолвив эти слова, обезьяна испустила дух.
В кладовых чудовища Хэ нашел множество драгоценной утвари. На полках были расставлены сосуды, полные редких, изысканных яств. Были там редчайшие благовония и два меча, усыпанные драгоценными каменьями. Что все сокровища мира по сравнению с этим богатством!
В доме чудовища находилось много женщин неописуемой красоты. Те, что попали сюда лет десять назад, поведали со слезами:
– Несчастная была наша жизнь! Стоило только красоте одной из нас поблекнуть, как бедняжка исчезала неизвестно куда. А у чудовища были вот какие повадки. На рассвете оно совершало омовение. Днем, в жару или в холод, носило оно белое платье на подкладке, а поверх него плащ из грубого шелка, на голове – чалму. Тело его покрывала длинная белая шерсть. Чудовище это часто читало какие-то письмена, написанные на деревянных дощечках. Знаки напоминали почерк «чжань», но разобрать их было невозможно. Кончив читать, чудовище прятало дощечки под одну из каменных ступеней. Иногда ярким солнечным днем, взяв в руки два меча, исполняло оно какой-то танец. Движения его были подобны полету молний, а тело, словно луна, излучало сияние. Ело чудовище нечасто. Любило каштаны, но самым лакомым его блюдом были собаки. Оно разрывало их на части и жадно пило собачью кровь. Когда время подходило к полудню, чудовище вдруг исчезало. За несколько часов покрывало оно тысячи ли и к вечеру неизменно возвращалось домой. Таковы были его привычки. Пожалуй, ничего другого добавить нельзя. По ночам чудовище не спало, а забавлялось с красавицами, успевая посетить их всех до одной.
Речи его отличались глубиной мысли, и, слушая их, можно было многому научиться, но по своему виду и поведению чудовище все же походило на обезьяну. В этому году, едва на деревьях появились первые листья, оно сделалось вдруг печальным и однажды сказало: «Божество этих гор возвело на меня напраслину, и теперь меня ждет наказание. Буду просить защиты у бессмертных духов, может быть, кара меня минует».
Долго чудовище проливало слезы, глядя на нас, потом сказало: «Это гора особая, никогда не ступал на нее человек. Даже дровосека и того не увидишь с ее вершины. У подножия бродят тигры, волки и другие дикие звери. Добраться сюда может только избранный Небом».
Набрав драгоценных каменьев, нефрита и жемчуга, полководец Хэ вместе с теми из женщин, что еще помнили свой дом, вернулся в лагерь. Ровно через год жена принесла ему сына. Строением тела он походил на своего истинного отца{144}, белую обезьяну. Позже полководец Хэ был казнен чэньским императором У-ди. В свое время дружил он с Цзян-цзуном. Тот любил мальчика за ум и смышленость и часто подолгу оставлял его у себя погостить. Поэтому мальчик не испытал особых лишений. Возмужав, он прославился среди современников как замечательный литератор и каллиграф.
ПУТЬ К ЗАОБЛАЧНЫМ ВРАТАМ
Перевод Д. Воскресенского
Стихи в переводе И. Смирнова
ПУТЬ К ЗАОБЛАЧНЫМ ВРАТАМ
Рассказывают, что в далекие времена, когда суйский государь Вэньди{145} только-только вступил на престол и назвал свою эру Изначальное Правление, жил в Цинчжоу один богатый человек по имени Ли Цин, семья которого испокон веков владела красильнями. Хотя происходил он из торгового сословия, однако род его был славен и, к слову сказать, весьма обилен: душ этак пять или шесть тысяч – люди все деловые и хваткие, способные, как говорится, добыть деньги голыми руками. Богатство и сила рода Ли вошли в поговорку: «Наши Ли пол-округи замели», – шутили в этих краях. Поскольку Ли Цин был самым старшим, его признали главою рода. Все от мала до велика глубоко уважали почтенного Ли Цина за его справедливость и отзывчивость, а еще за то, что ко всем, будь то далекий или близкий родственник, он относился одинаково сердечно, не проявляя ни своекорыстия, ни двуличия. Неудивительно, что ежегодно в день его рождения все несли ему подарки и желали долгих лет жизни. Поскольку род был велик и славен, каждому хотелось преподнести что-то диковинное: атлас многоцветный иль парчу узорчатую. Человек бережливый и экономный, Ли Цин старался не разбазаривать ценности, а складывал их в особое хранилище, в котором за многие годы скопились неисчислимые сокровища. Однако почтенный Ли Цин не слишком дорожил ими, потому как имел в своей жизни одно пристрастие. Вы спросите какое? Еще с юных лет Ли Цин привык делать доброе людям и всячески старался им помочь. И еще у него была одна особенность: с великим почтением он относился к небожителям и ценил искусство даосов, которым готов был отдать тысячи связок монет. Повстречает, бывало, заоблачного странника
