Древнее зеркало - [44]

Так прошло двадцать дней. Вдруг однажды Вэй глубоко вздохнул, сел на кровати и спросил:

– Скажите, сколько времени лежал я без памяти среди вас, людей?

Ему ответили:

– Ровным счетом двадцать дней.

– Мне известно, что мои сослуживцы сейчас хотят полакомиться рыбой. Скажите им, что я пришел в себя. У меня к ним необычное и очень важное дело. Я прошу их повременить с ужином. Пусть они придут меня выслушать.

Слуга отправился к сослуживцам Сюэ Вэя. И в самом деле, перед ними стояло блюдо с фаршированной рыбой и они только что собирались приступить к ужину. Когда слуга передал просьбу больного, все тут же встали из-за стола и поспешили к нему.

– Посылали ли вы, господа, – спросил Вэй, – слугу из нашего присутствия по имени Чжан Би с наказом принести свежую рыбу?

Все ответили:

– Да, это верно.

Тогда Вэй обратился к Чжан Би:

– Скажи, не припрятал ли рыбак Чжао Гань огромного карпа, собираясь всучить тебе мелкую рыбешку? А ты отыскал этого карпа в тростнике и отнял у рыбака. Разве не так? А когда ты входил в присутствие, писарь казначея сидел слева, а писарь по делам местных жителей – справа от дверей, и они играли в шахматы. Припомни хорошенько! Ведь так это было? Цзоу и Лэй играли в карты, а пристав Пэй ел персики. И ты рассказал им о том, как рыбак спрятал крупную рыбину, и тогда Пэй приказал выпороть его. Ведь верно? А затем отдали карпа повару Ван Ши-ляну, и тот с легким сердцем убил его… Ведь правда?

Он спрашивал всех сослуживцев по очереди, так ли это было, и те в изумлении воскликнули:

– Да, все верно, но откуда вы знаете?

Вэй ответил:

– Да потому, что убитый карп – это и есть я.

Все были сбиты с толку и начали просить:

– Расскажите нам, как это случилось.

И тогда Вэй поведал им:

– Я был болен, как вы знаете, и очень страдал. Страшный жар усугублял мои мучения.

Вдруг почувствовал я удушье, да такое, что и думать позабыл о терзавшей меня боли. Горя в жару, я только и мечтал что о глотке прохладного воздуха. И вот я схватил посох и бросился вон из дому. Я не знал, что это сон, все было как наяву.

Когда я покинул пригород, сердце мое радостно забилось, словно выпорхнувшая из клетки птица. Я не узнавал себя. Понемногу я углубился в горы, но чем дальше я шел, тем сильней томила меня духота.

Я спустился вниз с холма. Нельзя было не залюбоваться красотой осеннего вида. Мне открылась река, спокойная и глубокая. Светлая гладь не подернута даже легкой рябью, словно смотришься в далекую пустоту погруженного в воду зеркала. Вдруг мне непреодолимо захотелось выкупаться. Тут же на берегу сбросил я с себя одежду и кинулся в реку.

В детстве я любил плавать, но с тех пор, как вырос, ни разу не выпадало на мою долю этой радости, и теперь я всецело предался желанию плыть как можно быстрее и дальше. Тут я и сказал себе: «Человек не так быстро плавает, как рыба, вот бы превратиться мне в рыбу, чтобы плавать, как они». Вдруг слышу, рядом говорит какая-то рыба. «Да у вас просто нет большого желания научиться, а ведь плавать легко, для этого не нужно быть рыбой. Ну да я вам помогу!» – пообещала она и скрылась куда-то.

Не прошло и минуты, как появился человек с головой рыбы, ростом в несколько чи. Прибыл он верхом на саламандре в сопровождении нескольких десятков рыб и передал мне слова своего властителя Хэ-бо{136}:

– У жизни на суше свои законы, и жизнь в воде тоже течет по своим законам. Если вам не нравится жить на суше, что ж, поищите приюта в волнах. У вас появилось желание плавать по своей воле в водных просторах, вы мечтаете оставить стеснительную службу и почувствовать себя свободным; ваша всегдашняя любовь к воде питала вашу мечту о водном царстве, чувство же пресыщения радостями земли толкало вас укрыться в мире вашей мечты. Ну что ж, вы можете стать рыбой. Только не сразу ваше тело покроется достаточно крепкой чешуею, поэтому пока вы станете красным карпом и будете жить в Восточном пруду. Но помните! Если вы, доверившись большим волнам, опрокинете лодку, то тем самым провинитесь перед подводным миром. Если же не разглядите крючка и проглотите наживку, накличете на себя беду: люди поймают вас на крючок. Никто не должен ронять свое достоинство и позорить свой род, старайтесь и вы избегать столь непохвальных поступков.

Выслушав его, я взглянул на себя: все мое тело покрылось блестящей чешуей. Я вдруг почувствовал, что мне дана полная свобода. Все мне было легко: плыть по волнам или в глубинах вод. Я мог плавать повсюду, по любым рекам и озерам, но жить мне было назначено в Восточном пруду. На закате каждого дня я должен был возвращаться туда.

Однажды я очень проголодался и нигде не мог сыскать себе корма. В вышине надо мной скользили лодки. Вдруг увидел я, как Чжао Гань забросил удочку, а на крючке – жирная и ароматная наживка. В душе я знал, что поступаю опрометчиво, но, сам не знаю как, подплыл к приманке и уже готов был разинуть рот. Тут я сказал себе: «Я ведь человек и лишь на время стал рыбой. Неужели я поддамся на приманку и проглочу этот крючок?» Я отказался от приманки и уплыл прочь, но голод мучил меня все сильнее, и я подумал: «Я ведь чиновник и только в шутку оборотился рыбой. Если даже я и проглочу крючок, рыбак Чжао Гань не убьет меня, напротив, благодаря ему я возвращусь в свое присутствие». И я проглотил крючок.