Древнее зеркало - [108]

Юй давай рубить его по чему попало, но слышал лишь звук чего-то твердого, словно то была доска ночного сторожа. Зажег огонь – смотрит: какой-то деревянный истукан, величиной с нормального человека! И лук и стрелы оставались у пояса, но раскраска и резьба истукана были ужасны, чудовищны. На всех тех местах, куда пришлись удары меча, была кровь.

Юй взял свечу в руку и сидел до самого утра. Он, наконец, понял, что эти бесовы твари были подосланы гадателем, желавшим привести человека к смерти, чтобы создать своему искусству славу чего-то божественного.

На следующий день Юй рассказал обо всем этом друзьям, и они всей толпой пошли туда, где сидел гадатель. Тот, издали завидев Юя, в мгновение ока стал невидим.

Один из присутствовавших заметил, что это тоже особое искусство – скрываться от взоров и что его можно парализовать собачьей кровью. Юй поступил, как было указано, и, запасшись чем следовало, пришел опять. Гадатель сейчас же скрылся, как и в первый раз. Юй смочил то место, где он стоял, собачьей кровью, и его взорам предстал тот же гадатель, у которого, однако, все лицо и вся голова были измазаны собачьей кровью. Глаза же так и сверкали, словно то стоял черт.

Гадателя связали и передали властям.

Он был казнен.

Историк этой небывальщины сказал бы при этом так:

Сказано уже, что покупать себе гаданье – своего рода идиотство. Много ль найдется таких жрецов этого искусства, которые не ошибались бы в жизни или смерти человека? Гадать же с ошибкой – то же, что и вовсе не гадать.

Однако, раз ты уже совершенно ясно и определенно предсказал мне день смерти, что тут еще, казалось бы? Ан нет – есть среди гадателей, оказывается, и такие, что для божественного прославления своего знахарства желают использовать чужую жизнь. Эти-то будут, кажется, пострашнее прочих!

ЧАНТИН И ЕЕ КОВАРНЫЙ ОТЕЦ

Ши Тайпу, человек из Тайшаня{290}, интересовался наукой амулетов и заклинаний, изгоняющих нечистую силу. Некий даос, повстречав его, пришел в восторг от его сообразительности и принял в свои ученики. Он открыл «роговые застежки» и вынул две книги{291}. Первая из них трактовала об изгнании лисиц, вторая – об изгнании бесов. Вручив Ши вторую книжку, он сказал:

– Проникнись благоговением и вниманием к этой книге. В ней будет все: и одежда, и пища, и красавица жена!

Ши спросил, как его фамилия и как имя.

– Я Ван Чичэн из храма Первородного Владыки, что в селе к северу от Бяньского города{292}.

Даос оставил его у себя на несколько дней и передал ему полностью все свои тайные приемы и заговоры. С этих пор Ши стал исключительным мастером заговоров и талисманных письмен; следы людей, несших ему деньги и подарки, сплетались, как говорится, одни с другими у его ворот.

Однажды к нему явился какой-то старик, назвавший себя фамилией Вэн. Он выложил перед Ши ослепительные шелка и кучу серебра; сказал, что у его дочери болезнь от беса и что она уже погибает; настойчиво просил Ши посетить больную. Ши, услыхав, что болезнь стала опасной, отказался и не принял подношений, но пока что пошел вместе с ним.

Через десять с чем-то ли они вошли в горный поселок. Дойдя до дома старика, Ши увидел перед собой роскошные, прекрасные строения, хоромы. В спальне, куда его ввели, перед ним лежала молодая девушка за тонким газовым пологом. Служанка подняла занавеску на крюк, и Ши издали посмотрел на больную. Ей было, пожалуй, лет четырнадцать-пятнадцать. Тело было слито с постелью и совершенно походило на скелет. Ши подошел поближе. Вдруг она раскрыла глаза и сказала:

– Пришел настоящий врач!

Вся семья выразила радость. Ши сказали, что больная уже несколько дней совсем не говорила. Ши вышел и теперь уже стал расспрашивать о симптомах болезни. Старик сказал, что они среди бела дня видят, как появляется молодой человек и ложится к ней. Они его хвать – исчез; через минуту – снова тут.

– Мне кажется, – заключил старик, – что это бес.

– Если это бес, – сказал ему на это Ши, – то изгнать его нетрудно. Боюсь, что это лис, и тогда я не решусь взяться.

– Наверно не лис, наверно! – утверждал старик.

Ши вручил ему писаный талисман и в этот вечер лег спать в доме старика. Около полуночи вошел какой-то молодой человек в безупречной, строгой и приличной одежде и шапке. Ши решил, что это кто-нибудь из родственников хозяина, встал и спросил, кто он такой.

– Я – бес, – сказал юноша, – но дом Вэнов – сплошь лисицы. Мне случайно полюбилась их дочь Хунтин, и я пока остановился здесь. Когда бес попадает своим наваждением на лисицу, то никакому тайному предопределению небесных сил это не грозит. Скажите, господин, зачем вам понадобилось расторгать чужую судьбу-связь и охранять именно ее? Сестра этой девицы, Чантин, блеском своей красоты отмечена еще более, и я, из почтения к вам, оставил ее, как говорится, «цельною яшмой», для угождения Вашему Высокому Совершенству. Если старик согласится ее за вас выдать, то только в этом случае вы можете применить ваше лечение к данной девице. Но к тому времени я и сам, вероятно, уйду.

Ши согласился, и в эту ночь молодой человек не приходил, а девушка вдруг очнулась. Утром обрадованный старик пришел сообщить об этом Ши; пригласил его пройти взглянуть на больную. Ши сжег свои прежние талисманы, сел и стал ее свидетельствовать. Видит, за вышитой занавеской стоит девушка, красивая, как небесная фея. Ши догадался, что это Чантин.