Древнее китайское проклятие - [8]

Я проводил. Действительно боятся. Не знаю почему, но боятся.

Гера предположил, что еж, как существо разумное, вполне оправданно полагает, что от индивидуума, демонстрирующего ежу свою голую задницу посреди леса, можно ожидать чего угодно, ибо такое поведение со стороны человека никак не вписывается в рамки нормального. Гера вообще любит все усложнять.

Я лично думаю, что еж принимает человека как царя природы, а потому боится. Ведь если человек голой задницей на ежа все-таки сядет, кому от этого будет хуже: человеку или ежу? Вот вы скажете – человеку, и ошибетесь. Ну, уколется парень, ну, вытащат из него десяток-другой иголок в травмопункте, обзовут дураком, но на этом и все. А ежа он своей массой просто раздавит.

Еще хирург сказал, что он зашил на Юрике дырки, по крайней мере те, из которых кишки наружу пытались вывалиться, и отдал тело в морозильник, откуда тело и имело неосторожность пропасть. Во время всего разговора с хирургом за моей спиной молча стоял Борис и сверлил представителя медицины недобрым взглядом, что явно не добавляло в нашу беседу легкой непринужденности.

После беседы с хирургом мы спустились в архив, и я затребовал документы на покойного Юрика, кои были мне тут же предоставлены.

Юрий Семецкий, семидесятого года рождения. Ага, угу… Смерть наступила тогда-то в результате многочисленных проникающих ранений… предположительно из автомата Калашникова… труп поступил такого-то числа… Обычная бюрократия. Ничего, что могло бы дать хоть малейшую зацепку.

Сторожа, дежурившего в ночь пропажи трупа, в морге не обнаружилось, но Борис сказал, что уже проводил с ним беседу, а потому знает его адрес. И мы двинули по этому адресу.

Борис, носитель его «бумажника» Вован и шофер Димыч перемещались в пространстве посредством черного тонированного джипа системы «лексус». Они любезно предложили мне воспользоваться их услугами во время предстоящей поездки, но я отказался. Одним из незыблемых жизненных принципов, которые я стараюсь неукоснительно соблюдать, является следующий: если что-то движется со скоростью большей, нежели та скорость, с которой я хожу пешком, я должен сидеть за рулем. Поэтому Борис со товарищи показывали мне дорогу, а я следовал за ними на своем черном «бумере».

Когда наша кавалькада прибыла в небольшую деревушку, в которой проживал сторож, произошел странный феномен. С улиц мгновенно исчезла всяческая живность, включая коров, коз, людей и кур, двери сами собой позахлопывались, а свет, зажженный в домах по случаю наступления сумерек, моментально погас.

Сторож оказался пожилым злоупотребляющим мужчиной в казенном ватнике и тренировочных штанах. Особого энтузиазма по поводу нашего визита он не испытывал. Полагаю, что свежий, правильных размеров и формы синяк под правым глазом был результатом той беседы, которую имел с ним предводитель «лосей» Борис.

Сторожа мы застали во дворе, где он заготавливал дрова для печки.

– Я все уже сказал! – истерично выкрикнул сторож, роняя топор и пытаясь спрятаться в доме. Это ему не удалось – Димыч был начеку и успел отсечь беднягу от его убежища.

– Да все нормально, отец, – сказал я. – Только еще пару вопросов задам, и мы уедем.

– Не было никого! – не менее истерично выкрикнул сторож. – Не было! Не знаю я, куда он подевался, не знаю!

– Дрых на посту, скотина, – сказал Борис. – Через таких людей в нашей стране бардак никак не переведется. Трупы пропадают…

Поскольку Борис оказывал на сторожа сугубо негативное влияние, отнюдь не способствующее моей работе, я попросил его придержать Димыча и вместе с ним подождать в машине.

Оставшись со мной тет-а-тет, сторож немного успокоился и поведал мне свою нехитрую историю.

Обычное дежурство, заступил на смену в шесть вечера, в восемь утра его сменили. Попил чайку, посмотрел телевизор, когда вещание закончилось, занялся кроссвордами. Говорит, что не спал. Говорит, что ничего необычного не заметил. Куда труп делся, понятия не имеет. Ему вообще до этих трупов никакого дела нет.

Я попросил сторожа присесть на пенек, помахал перед его лицом своими карманными часами в серебряном корпусе и ввел старика в транс. Внимательно считал информацию с его ауры.

Ага. Уже любопытно.

Потом щелкнул пальцами, вывел беднягу из наведенного мною транса и дал ему сотню за причиненное беспокойство, чем чуть не ввел его в другой транс. Бедолага принял меня за коллегу Бориса, а посему ничего хорошего от меня не ждал.

На вопрос Бориса о результате беседы я ответил весьма туманно, что ему не понравилось. Однако сделать он ничего не мог, поэтому ответ мой скушал и выдал мне десять тысяч аванса, а также пригласил расслабиться в сауне после трудов праведных. Я с благодарностью принял и то и другое, и мы отправились к Борису на дачу.

По дороге я отзвонил Гере и сказал, чтобы на работе он меня не ждал. Геру это не слишком разочаровало. Он любит сидеть в конторе в одиночку, потому как тогда никто не отвлекает его от работы. Мой лучший друг – тот еще тип.

После парилки мы с Борисом приняли по сто пятьдесят коньяку, и его потянуло на философию.

– Россия, – сказал он, – по праву считается самой криминальной страной нашего земного шарика. Братва – форевер.