Древнее китайское проклятие - [24]

И теперь мне надо добыть у Бабы-яги меч-кладенец, зарубить им Змея Горыныча и вернуть благородную девицу в объятия ее благородного жениха, за что вместо половины царства, как обычной ставки за убиение драконов, я получу Горлума и выполню поручение Геры. Не знаю, какой был Гэндальф маг, но экономист он был хороший. Получить героя практически на шару – это не каждому удается. Прижимистый старикашка.

Примерно к полудню чисто поле закончилось, и мы оказались прямо перед лесом. Точнее, он буквально вырос перед нами.

Это был правильный лес, древний и дремучий. Я бы назвал его прадедушкой всех лесов. Он был высок, темен, и от него веяло угрозой. Он пробуждал в моей душе первобытные страхи, о существовании которых я даже не догадывался ранее.

– Приехали, – сказал Гэндальф. – Вон избушка.

И только тут на фоне темного леса я увидел избушку. Теперь понятно, почему раньше она не бросилась мне в глаза.

Это был сруб примерно шесть на восемь, от времени бревна потемнели и на фоне черных деревьев были практически неразличимы. Избушка возвышалась над землей метра на полтора, как будто ее построили на сваях, только вместо свай из-под нее торчали две гигантские куриные ноги. Земля вокруг избушки была загажена по полной программе. Здесь валялась какая-то древняя рухлядь, первоначальное предназначение которой мне не суждено было понять, объедки, кости, всевозможных размеров и расцветок тряпье. Видать, Баба-яга была не слишком чистоплотной пенсионеркой.

Перед избушкой стояла коновязь, и какой-то малый в одеждах былинного русского богатыря и в давно не чищенной кольчуге пытался забраться на коня. Я припарковался рядом и приоткрыл окно.

– Здорово, – сказал я.

Малый смерил меня, Гэндальфа и мое средство передвижения тремя недружелюбными взглядами, высморкался мне на покрышку и процедил сквозь зубы:

– Здоровее видали.

Я немного удивился, потому что здоровее себя еще не встречал, но потом решил, что моя сидячая поза не позволяет ему оценить моих реальных габаритов.

– Ты кто? – спросил я.

– Леха я, – сказал богатырь, запрыгивая в седло.

– Попович? – уточнил я.

– Ну и Попович, – сказал Леха. – А тебе-то что?

– А здесь что делаешь?

– Старая карга меч-кладенец не дает, – пожаловался он.

– А на кой он тебе?

Парень посмотрел на меня как браток, у которого спросили, зачем ему дробовик под сиденьем, ничего не ответил, пришпорил своего коня и умчался вдоль леса.

– Слышь, Гэндальф, – обратился я к магу. – Не подумай, что я хочу что-то сказать, но я немного не понял. Я думал, что под это дело только одного меня подрядили.

– Я пытался, – сказал Гэндальф. – Но эти былинные богатыри… Они же никого не слушают и слушать не желают.

– Понятно, – сказал я. – Пошли?

– Иди.

– В смысле? А ты?

– Я не могу.

– Почему?

– Потому что… У меня с ней конфликт. Мне она точно не даст. В смысле, меч.

– А мне?

– Должна дать, – сказал Гэндальф. – Ты же герой из пророчества.

– Понятно.

Не хочет, так не надо. Я вышел из машины и обозрел избу. Совершенно очевидно, что входа с этой стороны нет. Я имею в виду, через это окошко в стене я даже руку не просуну, не говоря уже о других частях тела. Если бы речь шла о нормальном деревянном строении, я просто обошел бы его по периметру в поисках двери, но это же избушка на курьих ножках…

– Избушка! – гаркнул я. – А ну-ка, повернись к лесу задом, ко мне фасадом.

Раздался резкий скрип, избушка подпрыгнула еще на полметра над землей и начала разворот. При этом из нее сыпались труха и какой-то мусор.

Когда разворот закончился, я увидел крыльцо. Крыльцо на вид было трухлявым и не внушало особого доверия. Равно как и желания заходить внутрь этой хибары. Но заходить и не пришлось. Не успел утихнуть последний скрип и досыпаться последняя труха, как дверь избушки с громким стуком распахнулась и на пороге появилась Баба-яга.

На вид она была самая натуральная Баба-яга – маленькая, сморщенная, одетая в какие-то лохмотья. Еще у нее были грязные волосы и кривой нос.

– Етить твою налево! – возопила бабка. – Кто это тут балует?

– Пардон, мадам, – сказал я.

– Хранцуз? – спросила она и повела носом: – Не, не хранцуз, русским духом пахнет. Ты кто, а?

– Сергей.

– Дурак? – уточнила она.

– Сама такая, – сказал я.

– Не хами, отрок! Чего приперся?

Очевидно, просьба не хамить ее лично не касалась.

– Дело есть.

– У меня с тобой никаких делов нету, – сказала противная старушенция. – Пшел вон, смерд.

И захлопнула дверь.

«Нет, – подумал я, – Тридесятое тут царство или еще какое, но такого отношения я не потерплю».

Ноги сами вынесли меня на крыльцо, а кулак забарабанил в дверь, да так, что вся избушка ходуном заходила.

– Опять ты? – спросила Баба-яга, высовываясь в небольшую щелочку.

– Опять! – Я засунул в щелочку ботинок, не позволяя захлопнуть дверь перед моим носом.

– Чего надо?

– Меч-кладенец давай.

– Щаз!

Она попыталась закрыться изнутри. Я дернул дверь на себя – и хлипкая конструкция слетела с петель.

– Бабуля, – сказал я вежливо. – Давай меч, а то хуже будет.

– Но-но, – взвизгнула старушенция. – Не угрожай, понял? У меня связи!

– У меня тоже! Давай меч.

– А почто он тебе?

– Надо.

– Всем надо, – сказала старушка. – Иди прочь.